О чтении житий святых
Часть 1
Вопрос: Мне нравится читать жития Святых угодников Божиих. Читаешь и восхищаешься - как бы умом переносишься в их жизнь. Но, к сожалению, от этого бывает мало практической пользы. Их подвиги... их добродетели... Думаешь: «Да, хорошо им было так жить - они были Святые. Избранные. А вот как мне грешному спасаться - непонятно». И получается одно только расстройство...
Ответ: Я вспоминаю себя - то время, когда я был еще в миру (да и вначале здесь, в пустыне). Бывало, когда читаешь житие какого- нибудь Святого, например, преподобного Сергия Радонежского - видишь его подвиги, его молитвы, его борение с бесами, пост, бдение и т.д., удивляешься, радуешься в душе, но подражать ему нет решимости, нет силы. Даже не знаешь: а с чего начать, чтобы этого достигнуть? Подумаешь-подумаешь, поскорбишь, закрыл книгу - и все на этом. То есть, не обретаешь для себя конкретного полезного вывода: что мне делать, чтобы начать жить богоугодно? И думаешь: вот бы прочитать подробное житие такого Святого, который был бы к нам поближе по своим качествам и свойствам душевным и телесным, имел бы такие же немощи, но все-таки с помощью Божией поборол свои страсти, мир, плоть и диавола, и спасся. И так хочется, чтобы образ его борьбы был бы описан как можно более подробно, чтобы можно было по нему действовать и самому..
Это желание возникало у меня многократно при чтении многих Святых Отцов, как древних, так более близких нам по времени. Но на деле получалось так, что почитал, закрыл книгу - и все. Из всей массы прочитанного усваиваешь совсем немного, накапливаешь пользу по крошкам. А иногда думаешь: «Ведь Святые - они были избранниками от чрева матери. Вот как преподобный Сергий... А я кто такой? Я от плоти родился и потому по плоти живу»1. И не находишь в себе стимула для того, чтобы начать подражать святым угодникам.
Это меня тяготило весьма долго. И только через много лет все- таки постепенно утвердилась мысль и чувство, что Господь абсолютно нелицеприятен. Каждая душа человеческая призвана стать обителью, храмом Святого Духа.
Каждый человек приходит из небытия для того, чтобы, познав в жизни добро и зло, самоопределиться в избрании. Бог хочет, чтобы человек избрал своей свободной волей добро, постарался уподобиться в различных случаях своей временной, земной жизни Подвигоположнику Христу, и, перейдя в жизнь вечную, стал сыном Божиим по благодати. Потому каждый человек, независимо от врожденных способностей, может освятиться Духом Святым через веру в Господа нашего Иисуса Христа и посильный личный труд, удаляться от зла и творить благо. Сколько он получил от Бога различных дарований, столько и может приобрести себе духовной прибыли - приумножить свои таланты. Лишь бы он, получив, скажем, не пять, а два таланта, приумножил (а не зарыл) эти два - и будет спасен.
Итак, отбросив тормозившую меня мысль, я с Божией помощью начал (насколько мне позволяла леность) делать то, что предоставлялось возможным в настоящий момент жизни. Попросту говоря, понял, что нам нужно делать «упор» на то, чтобы начать быть «верным в малом» (Лк. 16, 10). Скажем, если у нас сегодня есть возможность воздержаться от того-то или того-то (от чревоугодия, сластолюбия или лености, от гневливого слова в ответ обидчику, от осуждения, пустословия или самооправдания и т.д.) - значит, это нужно сделать сейчас. Если представился случай помочь ближнему - значит, надо помочь. Если есть возможность помолиться сегодня столько-то - значит, нужно понудить себя к этому. И если встали на молитву - значит, эти полчаса или час мы должны помолиться с подобающим вниманием. И так далее.
Вопрос: Но такое занятие кажется каким-то... малоэффективным, малозначащим. Вот у Святых - у них, действительно, все было «настоящее». Добродетель - так уж сразу видно, что добродетель, подвиг - так подвиг. Или, может, это потому, что они были избранные и им изначально была дана благодать так жить?
Ответ: Так думать не верно. Во-первых, мы не знаем сокровенной жизни Святых. Не знаем их «сереньких будней», в кузнице которых именно и выковывается настоящее доброделание. А во-вторых, не знаем их подвига доверия Богу - того мужества, с которым они предавали себя в послушание Господу...
Приходилось слышать высказывания такого типа: «Святым-то было как хорошо: они жили и спасались, переносили все скорби и искушения с легкостью, потому что они были святые!» Хотя на самом деле это не так. Им не было легко, но они доверяли Богу. Они верили, что Господь лучше их самих знает, сколько времени и какую душеполезную тяготу и испытание им нужно понести в данный момент и во всей жизни.
А то, что это зачастую бывает нелегко, видим даже из жизни богоизбранных сосудов Божиих. Вот, к примеру, как трудно было пророку Ионе проповедовать в Ниневии об угрожающем ей за ее нечестие разорении (Иона 3, 4). Он от крайней скорби решил «сбежать» от лица Господня в Фарсис. А когда из-за этого преслушания Господь послал бурю на море, и мог потонуть корабль со всеми людьми, то разве легко было Ионе сказать корабельщикам: «Возьмите меня и бросьте меня в море, и море утихнет для вас, ибо я знаю, что ради меня постигла вас эта великая буря»? (Иона 1, 12). Насколько тяжелые у пророка Ионы были переживания по поводу возложенного на него Господом послушания, можно также судить и по тому высказыванию, которое он произнес, сидя за городом под палящим солнцем рядом с засохшей тыквой: «Лучше мне умереть, нежели жить...» (Иона 4, 8). Все это говорит о том, как нелегко было спасаться даже святым Божиим людям.
Я это вот к чему говорю: насколько нужно быть самоотверженным, чтобы служить Господу. Ведь мы обычно думаем: «Как хорошо быть святым - святому легко и просто живется!» А из этого при мера видно, насколько порой трудно бывает «по человеку» исполнять волю Божию: бывают послушания от Бога как бы тяжкие и неудобоисполнимые...
Или взять хотя бы пример из жития преподобного Афанасия Афонского (см. Жития Святых 5 июля по ст. стилю). Господь ему открыл, что смерть настигнет его при следующих обстоятельствах: он должен с учениками взойти на верх строящегося храма, кровля которого обрушится, и он вместе с учениками будет умирать под развалинами. И он решился: приготовился и пошел на кровлю храма, зная, что эта кровля рухнет вниз и его настигнет смерть. Причем, смерть настала не сразу, еще какое-то немалое время он умирал медленной, мучительной смертью...
Вопрос: Преподобному Афанасию нужно было иметь мужество, чтобы решиться на это?
Ответ: Ну, конечно, нужно было иметь мужество - идти сознательно на явную смерть! Да еще кроме этого он же сознавал, какой будет соблазн: «вот, мол, так строил храм, что он завалился, да еще самого привалило! Какой это авва?! Что за строитель такой?! Он, наверное, такой-сякой... А мы почитали его как праведника, а он видите, какой несчастной смертью умер!» - соблазн, одним словом. Но преподобный, тем не менее, послушался гласа Божия, пошел и выполнил определение Божие.
Потому мы должны не оправдывать свое ничегонеделание какими-то фантастическими представлениями о святых угодниках (что у них, дескать, были «настоящие» подвиги, а все то, что мы пытаемся принести Господу, не имеет в Его очах никакой цены), а лучше готовиться серьезно к делу послушания Богу: волю Божию исполнять в мелочах. А далее уже больше и больше будем преуспевать в богоугодных делах. Но, к сожалению, мы обычно думаем, что подражать хоть как-то добродетелям Святых для нас невозможно - настоящий подвиг мы представляем себе каким-то неосуществимо высоким. А вот грех обычно в наших глазах бывает весьма маленьким и незначительным... «Ну, кому будет от того вред, если я нарушу сегодня пост или лягу спать без вечернего правила?.. Что это? Мелочь! Вот в большом я уже устою! Когда придет настоящее испытание, тогда я буду противиться до конца, уже ни на что не пойду, ни на какие уступки! А сегодня это все мелочи, не заслуживающие внимания...» Но такой настрой есть обольщение, потому что тот, кто неверен в малом, неверен будет и во многом.
___________________________________________________
1 Ср.: «А тем, которые приняли Его, верующим во имя Его, дал власть быть чадами Божиими, которые ни от крови, ни от хотения плоти, ни от хотения мужа, но от Бога родились» (Ин. 1, 12-13) (прим. ред.)