Об избавлении от злопамятности. ЧАСТЬ 10

 Об избавлении от злопамятности

Часть 10

         Вопрос: Много раз меня сдерживало от того, чтобы в гневе не пожелать зла обидчику только то, что вспоминала слова Священного Писания: «Мне отмщение, Аз воздам»... Но ловлю себя на том, что невольно радуюсь, когда вижу своего обидчика все-таки наказанным: «Я же не желала зла, а Господь все видит».

         Ответ: Ты руководствовалась только обрывком изречения, а эти слова приводит апостол Павел в послании к римлянам: «Не мстите за себя, возлюбленные, подайте место гневу Божию. Ибо написано: Мне отмщение, Я воздам, говорит Господь». (Рим. 12, 19). Они не только удерживают нас от мстительности, но укрепляют в нас веру, что Господь печется о нас и проявляет Свою всецелую и премудрую отеческую заботу. И то, что ты руководствуешься словами Священного Писания - это хорошо, но в твоем понимании этих слов есть ошибочность. Мы не осознаем того, что приписываем Богу страсть мстительности, и не понимаем, что эти слова сказаны для нас, чтобы обуздать наш гнев и удержать от мести. А если Господь и попускает нашим обидчикам какое-то наказание, то мы должны это воспринимать как отеческое попечение и вразумление о них, но не как гнев или месть.

         Возможно и иное неправильное понимание, если руководствоваться таким помыслом: «Я сейчас потерплю, а Господь отомстит за меня так, как я даже не сумею». Этот скрытый помысел проявляется тогда, когда у нас появляется радость при страдании нашего обидчика. Ибо довольно часто бывает у нас такое расположение, что человек: «Не имеет скорби на брата своего, но если

услышит, что кто-нибудь оскорбил того в чем-либо или его побранили, или уничижили, и он радуется, слыша это: то оказывается, что и он таким образом воздает злом за зло в сердце своем»¹. Приходилось так же слышать, что некоторые, читая слова акафиста святителю Николаю: «Радуйся, страшный наказателю обидящих», - радуются, надеясь и ожидая, что хоть они сами и не мстят за себя, но святитель Христов сделает это за них.

         Но от тебя уже не требуется большое усилие, чтобы освободиться от этого неправильного расположения. Потому что, руководствуясь изречением: «Мне отмщение», и предавая своего обидчика в руки Божии, тебе остается только добавить от себя: «Вразуми и исправь его каким-то благим помыслом и не дай ему страданий из-за меня».

         Мы должны быть очень внимательны к тому, какие чувства возникают в нашей душе, потому что враг никогда не останавливается на достигнутом, а влечет все дальше и дальше во глубину зол. «Посмотри, - говорит святитель Григорий Богослов, - как гневливость делается матерью жестокого убийства: гневливость доводит до оскорбительного слова, слово - до удара, от удара бывают раны, а за ранами, как знаем, следует и убийство». Так страсть злопамятности, развиваясь и укрепляясь на почве многих страстей, может довести человека до сугубого омрачения, и даже до усвоения себе духа, противоположного Христову. Преподобный Нил Мироточивый говорит, что печать антихриста в духовном плане есть злопамятность, от которой обмирает сердце человека, и человек становится бесчувственным к Богу. Как бы рассекается связь души с Богом, и душа дичает, изменяется, приобретая звероподобные и даже демоноподобные качества и свойства.

         Помню, что рассказывал о себе один здешний житель: «Я, - говорит, - проклял пять человек и видел смерть каждого из них. Но когда увидел своего врага, попавшего в аварию, увидел его кровь, то подумал: «Какой же он жалкий?!» То есть он воочию увидел то, чего ему желал и ужаснулся: «Да неужели этого я хотел?.. А ведь это я его проклинал и пожелал ему смерти... И теперь, - сокрушался он, - даже боюсь иметь на кого-то вражду, потому что снова увижу смерть своего врага». То есть он понял, как страшно ненавидеть и желать человеку смерти, потому что ненависть - уже человекоубийство есть (ср. 1 Ин. 3, 15). По-видимому, у него было очень жестокое сердце, и вот такой кровавой картиной оно несколько умягчилось.

         Так что когда у нас зарождается ненависть и жажда отмщения, то мы должны четко осознавать логический конец этой цепочки развивающихся чувств неприязни и злопамятности к брату. Предавшись злопамятности, человек тем самым теряет подобие Христово, удаляется от Христа, становится чуждым Ему, принимая противоположный дух, даже зачастую не осознавая этого. Христос за грешников умирает, а имеющий эту страсть дышит другим духом на человека, и потому душа его обмирает и не может уже чувствовать ни своей греховности, ни страха Божия, ни тем более иметь любви, сострадания и прочих христианских чувств и свойств. То есть такой человек фактически умерщвляет свою душу.

         Христос взял на себя грехи всех людей, а мы говорим: «Нет, я не могу и не хочу терпеть чужих грехов! За такое... нужно его наказать хорошенько, чтобы он понял, что сделал». Если же я не могу простить, то, следовательно, у меня уже есть желание как-то отомстить (по ходу самой мысли, пусть даже это и не осознается), или, по крайней мере, проучить и поставить на свое место. А это - уже начатки мстительности. Так что злопамятность и мстительность - это как звенья одной цепи. Допуская им развиваться в себе, человек незаметно со временем теряет дух Христов, и усваивает дух антихристов, чем и начинается трагедия личного Апокалипсиса каждого человека.

         Встречаясь с «темнолицым», о котором упоминается в книге «В горах Кавказа» монаха Меркурия, нам приходилось слышать, как он хвалился: «Если я мщу, то уж мщу. Я сказал одному: «Я отрежу твои уши и буду перед твоими глазами их кушать, понял?!» И нам приходилось с ним общаться. О своей жестокости он рассказывал нам как о подвиге. Во время Великой Отечественной войны он вместе со своими друзьями дезертировал с фронта. И чтобы им проскочить на машине, он расстреливал своих же сослуживцев - солдат, которые стояли на КПП.

         Такое его расположение и жестокость, мне кажется, имели влияние на события последних лет его жизни. Во время грузино-абхазской войны он вынужден был оставить свой очень хороший дом, который вскоре сожгли. В Сванетии по дороге в Грузию у него отняли несколько десятков голов его скота и все нажитое им состояние, и, оказавшись в Грузии, он вскоре потерял своего единственного сына в страшной автокатастрофе.

         Страшно, когда человек приходит в человеконенавистничество, проявляет звероподобную жестокость, и, конечно, все это доводит до такого печального конца. А что будет в вечности страшно и подумать...

         Вопрос: Мы же такого не делаем!

         Ответ: Да, но своим сердечным расположением: «Пусть Господь его Сам накажет», - уже становимся на начало этого пути, поддерживая в себе, как бы непроизвольно, ненависть, которая, в конечном счете, доводит до таких звероподобных свойств и расположений, которые при подходящем случае могут быть исполнены даже на деле.

         Нужно помнить, что враг никогда не останавливается на достигнутом. А делает он как? Вначале помрачает наше рассуждение: чтобы мы все случаи своей жизни воспринимали не духовно, не по-христиански, а по-человечески: «Да сколько можно... За что мне это? ... Всему есть предел, я и так мучаюсь!..» То есть диавол играет на инстинкте самосохранения, играет на страсти самолюбия, сластолюбия, на нежелании что-то потерпеть и т.д. Но даже в Евангелии мы читаем, что сатана старался искусить Христа таким внушением: «Будь милостив к Себе. Да не будет этого [страдания] с Тобою» (Мф. 16. 22-23), то есть таким благовидным предлогом он человека привлекает на свою сторону. И поддавшись саможалению, стремлению к покою, человек совершает целый ряд грехов, среди которых центральное место занимает непокорность воле Божией, спасающей нас через скорби и испытания. А духовное рассуждение, напротив, всегда как-то приводит к самоотречению и следованию за Христом со Крестом, а не без креста.

         Вопрос: Зачастую, действительно, когда тебя не перестают обижать, гнать, клеветать и презирать, то думаешь: «Да, зачем это все нужно? И сколько это будет еще продолжаться?»

         Ответ: Так устрояется для того, чтобы ты приобрела добродетели, новые духовные, христоподобные качества своей души. И суть испытания не в простом безсмысленном терпении оскорблений или в самой брани, а в том, чтобы что-то в нашей душе исправить в духе Христовом. Такое наше естество, что оно не может приобрести нового качества, если не будет упражняться умом в богоугодных мыслях, а сердцем в богоугодных чувствованиях. «Надо, чтобы ум и сердце приняли и усвоили себе Евангелие [т.е. евангельские качества]», - как говорит об этом святитель Игнатий Брянчанинов. Другими словами, нужно в различных искушениях и напастях воспитать свое сердце, усваивая себе благие качества, и на это внутреннее перевоспитание потребуется какое-то время.

         Скажем, качество милосердия. Мы дали милостыню больному или соседке помогли, то есть проявили какое-то милосердие, но если такой опыт не будет длительно повторяться, то сердце не приобретет качества милостивости. Или если кто-то ухаживает за больным год, и два, и больше, видит как человек страдает, то сострадание и милостивость превращаются уже в качества души. Видя страдание, все существо его откликается: «Ой, да как же ему больно! Чем же ему помочь?»

         В свое время мне приходилось видеть, как реагирует простая санитарка, когда поступает тяжело больной в отделение. Она, как только видела, что ему плохо, то на глазах менялась: чувства жалости, сострадания и милосердия видимо изменяли и преображали ее. Врач делал осмотр, писал назначения и уходил. Медсестра выполняла назначения и уходила. А санитарка, которая ухаживала за больными, проявляла заботу, попечение и любовь, которой она видимо жила. Она наблюдала за состоянием больного и спешила ему на помощь, часто приглашая на помощь сестру или врача. Человек весь преображался так, что даже изменялось ее лицо, потому, что милосердие превратилось в качество ее души.

         В таком человеке начинает видимо проявляться не только образ Божий, но и подобие Божие, то есть уподобление Ему благими качествами своей души - добродетелями. Как сказано о преподобных, что они «попремногу уподоблялись Христу». И в какой степени человек приобретает благие качества, в той степени просвещается и даже освящается. Через телесную оболочку начинает проявляться нетварный свет Христов и этот свет чувствуют окружающие, и это появлялось у многих старцев. Как видим на примере преподобного Серафима Саровского, что в тот момент, когда на него напали разбойники, то он, имея в руках топор, не стал защищаться, а предал себя им как «незлобивый агнец», уподобляясь Христу И, обрати внимание, как Христос преобразился на Фаворе, так и преподобный Серафим просиял Фаворским светом. Христос послал благодать Святаго Духа своим ученикам, и преподобный Серафим испросил благодать Святаго Духа Мотовилову. То есть мы видим, что святые уподобляются Христу как в страданиях, так и в славе.

         И не только прославленные святые, но и обычные незаметные, добродетельные, искренне верующие люди сподобляются проявлений Благодати. Вспоминается такой случай, рассказанный пустынницей, монахиней Михаилой. В советское время один дедушка пешком ходил по монастырям и церквям, которых в хрущевские времена оставалось очень немного. Брал там антидор, просфоры, святую воду и разносил по деревням. Как-то однажды он зашел в дом благоговейной старушки. Та с радостью приняла от него святыню и пригласила за стол: «Сидайтэ, дидуню, я вас буду годуваты». Но, поставив пищу на стол, она надолго остановилась на нем взглядом, и он ее спросил: «Що цэ вы, бабуню, на мэнэ так дывытэсь?» - «Да цэ я дывлюся, що в вас над головою щось такэ жовтэтькэ, да гарнэнькэ». А он отвечает: «Ну якщо гарнэнькэ, то цэ мабудь щось добра».

         «Свет Христов просвещает всех», - возглашается на богослужении Великим Постом. Светом Христовым называются те духовные свойства Спасителя, которые дают внутренний свет той душе, которая желает их усвоить, а человек, усвоивший себе свойства Христовы, становится «глиняным сосудом сияющего Божьего присутствия».

         И не только обуздывать страсти, но и творить противоположные им добродетели нам подобает благоразумно. «Веселость лица твоего да предваряет даяние твое», - говорит преподобный Исаак Сирин. Ведь можно дать с таким настроем: «Ладно уж, подам тебе, только отстань». А можно услужить человеку, как говорят, «от души», ласково, милостиво, с радостью. Тогда тот, кто служит ближнему с таким расположением, внутренне просветляется и душа его наполняется радостью. И человек, которому подали, тоже радуется, но уже не столько тому, что принял, а сколько тому, что почувствовал любовь и заботу о нем.

         В Псалтири читаем: «Закон Твой - Свет стезям моим» и «Заповедь Господня светла просвещающая очи», - то есть христианин, который исполняет заповеди Христовы, просвещается ими. Он просвещается и преображается новыми свойствами: смирения, терпения, благодушия, любви, сострадания, кротости, милостивости, рассудительности и так далее. И эти качества являются тем внутренним светом, который позволяет увидеть в вечности нетварный свет как бы открытыми очами. А человек, не просвещенный светом Христовым, то есть свойствами Христовыми, которые изложены в заповедях, будет ослеплен этим светом, как больной глазами закрывает их, и не может смотреть на свет солнечный.

         Вопрос: Похоже, что мой свет - это тьма, и из-за недостатка добрых качеств мои попытки искреннего прощения остаются без особых успехов. В общем, у меня мало что получается.

         Ответ: Но добрые качества приобретаются в наших повседневных маленьких и больших искушениях не сразу, а постепенно, по мере изменения образа мыслей и сердечных чувств. Конечно, если ты будешь себе ставить «высокую планку» - сразу полюбить врагов, то можешь впасть в уныние. «Добродетель - не груша: ее сразу не съешь», - говорит преподобный Серафим Саровский, - «Все делай потихоньку и полегоньку», - то есть постепенно. А уныние диаволом навевается на нас для того, чтобы сказать: «Да все бесполезно! Все равно у тебя ничего не получается». Потому для начала попробуй «опереться» на то «живое», что не подчинилось еще в тебе ветхому, страстному человеку. «Малым мы приобретаем великое». Вот почему свое духовное преображение нужно начинать с той добродетели, на которую в данный момент еще откликается твое сердце.

         Вспомни о том, что с тобой произошло, когда тебе посоветовали лечение пчелиным ядом. Когда ты в селении обратилась к женщине- пчеловоду, она умело ловила и сажала пчел на колено, но ни одна не хотела жалить. Тогда ты заставила ее ужалить, придавив пчелу к колену. Но когда стала ее снимать, то жало осталось в колене, а внутренности вытянулись наружу. Стало понятно, что пчела уже жить не сможет. «Она же не хотела никого жалить! Это я ее заставила. Я ее убила!», - так ты сказала, и, хотя больной сустав получил облегчение, но ты не смогла больше принимать такое «лечение». Вспомни, что подобный случай был со старцем Силуаном, когда он прихлопнул муху и видел, как она ползала с выпавшими внутренностями. Только ты не заплакала, а он плакал три дня. На вопрос «что такое сердце милующее?» преподобный Исаак Сирин сказал: «Возгорение сердце у человека о всем творении, о человеках, о птицах, о животных, и о всякой твари. При воспоминании о них, и при воззрении на них очи у человека исторгают слезы».

         Вот это внимательное сострадание и сочувствие ко всякой твари, даже такой казалось бы незначительной, показывает, что еще живы благие качества души.

         Милостивое сердце проявляет себя, а если мы требование этого качества нарушаем, то согрешаем и не исполняем требование своей совести. И если мы поддерживаем в себе обиду и ненависть, пусть даже не совсем осознанно, то обманываем и повреждаем себя: «Да не хочу я за нее молиться! Она меня так преогорчила!.. Выговорю молитву за обидчиков как-нибудь, а поклоны уже делать не стану».

         А теперь подумай, если тебе было жалко пчелу, неужели не жалко душу человеческую?

         Господь любит и заботится о каждом человеке, видит какую-то благую цель и пользу в том, что он живет. Для Бога каждый из нас так же ценен, как родное дитя для родителей и даже больше: «3абудет ли женщина грудное дитя свое, чтобы не пожалеть сына чрева своего? Но если бы и она забыла, то Я не забуду тебя» (Ис. 49, 15). Какая ценность для родителей их чада?! И нас Господь призывает стать чадами Божиими.

         Вопрос: Но «мое чадо» - это мне понятно, а «чадо Божие» - это что-то иное...

         Ответ: Это - вечное существо. Совершенство, святость, премудрость воплощается в этом чаде Божием. Это - разумное существо - венец творения Божия, которое будет вечно преуспевать в любви Божией и в познаниях Божественной Премудрости. Господь ради спасения этого прекраснейшего Своего творения - души человеческой - оставил небеса, принял человеческую плоть, пострадал в ней, вознесся на небо. Апостолы проповедали Его Евангелие для того, чтобы люди поняли: какую ценность они собой представляют и пред Богом, и сами для себя. Поняли, какой честью они почтены, что могут стать чадами Божиими, могут стать «богами» с маленькой буквы, как Господь рек: «Аз рех: бози есте, сынове Вышняго вси» (Пс. 81:6). Господь любит свое творение, которое призвано стать Его живым и одушевленным храмом. А душа человеческая выше всякого творения, потому что она - боговместимое жилище, нигде Бог не вмещается, только в душе человеческой. Что может быть еще выше и ценней? К святости призвал нас Господь, как сказано: «Святи будете, яко Аз Свят есмь» (1 Пет. 1, 16). Если бы это было для людей недостижимо, то Господь бы такой заповеди не давал. Потому святые видят эту потенциальную святость даже в грешных людях, которые приобретают ее покаянием, и мы тоже сможем ее увидеть, если постараемся.

_____________________________________________________

         ¹ Авва Дорофей «Душеполезные поучения», Слово 8.