Христианам о христианстве 30. Мозаика духовной жизни. Часть 4

 Подарок

Был такой случай с одним старцем. На День Ангела его духовные чада, матушки, решили поусердствовать и приготовить ему хороший торт. Приготовили, и с такой радостью:

- Поздравляем Вас, батюшка, с Днем Ангела! Вот для Вашего утешения и подкрепления мы испекли Вам торт!

«Гостинец» был очень больших размеров, приготовлен по всем правилам, да еще и с большим усердием.

Батюшка посмотрел:

- Что ж вы сделали! Зачем?

         - Как, батюшка?! Мы же хотели поздравить Вас! Не знали, что Вам лучше преподнести, и только этот торт...

         - Ох-ох! Ох-ох!

         Ну, ладно.

- Вы ж, наверное, потратили на него дня два?

- Да нет, батюшка, не два, а три! В один день готовили тесто, в другой - крем, в третий - пекли...

- А сколько бы вы за это время прочитали Псалтирей? Не одну и не две, наверное. Хотя бы даже прочитали две кафизмы! А то ж вы там, небось, и утренние молитвы сокращали, чтобы быстрей заниматься этим? Подумайте: какая из этого польза мне или вам?

Вручили имениннику подарок. Он его взял, несет к столу. А ноги-то старческие слабенькие... Он топ-топ-топ, и этот торт «бух!» у него из рук, а он ногой «хлоп!» в него и только брызги полетели во все стороны. Матушки:

- Ох-ох!.. Ах-ах!.. - теперь они уже заохали.

- Ну, вот, - говорит старец, - видите, как получилось?

И уже каждый делал сам для себя выводы.

«Пчелы» и «мухи»

Вопрос: Как-то раз мы слушали рассказ про одного старца  - несколько человек делились своими воспоминаниями. При этом мы обратили внимание: один говорил все, что запомнил назидательного, возвышенного, чистого, что его радовало не только в старце, но и в природе, в окружающих людях. И так приятно было его слушать, какая-то необыкновенная радость, передавалась - духовный аромат! А другой человек говорил совершенно о противоположном: кто и как обижал старца, что творили люди плохого и соблазнительного. Интересно: почему так?

Ответ: Мне кажется это оттого, что все мы, образно говоря, разделяемся на «пчел» и «мух». У Святых Отцов есть такое сравнение: если залетит пчела в сад и увидит там цветы, она летит только к ним и собирает их нектар. И если в углу сада лежит какое-то зловоние она туда не полетит. А когда муха залетит в тот же самый сад, она не обратит внимания ни на какие цветы, ни на какие ароматы, а полетит на эту падаль и будет в нем ковыряться.

Вот так и люди: одни ищут назидания, красоты, радости, пользы для своей души. А другие ищут только соблазна - того, что они могут видеть отрицательного в каждом человеке или обстановке, или в каждом состоянии. Вот такое есть различие.

Так что пусть каждый определяет, к какой категории он может себя отнести. Но ТОЛЬКО СЕБЯ! Мы не должны ставить такого вопроса друг другу и определять: вот это «муха», а это - «пчела». Иначе все станем «мухами». И «паучок» нас потом: хам-хам и скушает.

... А вот посмотрите, между прочим, как паучок сидит: он свил там где-то себе паутинку и ждет, пока прилетит к нему муха. Сидит и день, и два, и три, и неделю. И терпеливо ждет. Этим он дает нам образ безмолвия, как мы должны терпеливо ждать, пока Господь пошлет нам какую-либо милость, т.е. духовную пищу. С паука можно брать пример терпеливого, смиренного терпения и ожидания. Бывает, что смотришь на него, бедненького: сидит он и так долго ждет, что и засыхает на том месте, но на другое место не переходит. Даже бывает, что сдерешь его паутину, потому что знаешь, что там мухи не летают, а он все равно возьмет и там же сделает, где избрал себе место. Там на нем сидит и терпит.

Судьбы Божии

Зашел у нас как-то разговор относительно того, как люди приходят к Богу. И вспомнился мне случай, который рассказал мне однажды один старый священник. Он говорил, что в 1950-1960-е годы он был вокзальным вором. Они воровали на вокзале все, что «не так лежит». Их было трое или четверо таких ребят, и они там «работали».

Раз увидели, что идет священник и несет большую корзину. Пока батюшка брал билет, они патт эту корзину, и только их и видели. Потом стали делить добычу. Кто что взял, а ему достались кое-какие вещи и среди них церковный журнал. По прошествии некоторого времени он этот журнал «от нечего делать» начал читал». «Я, говорит, прочитал, и так на меня подействовало то, что там было написано, что я бросил свое воровское занятие, пошел в церковь, начал каяться и теперь вот стал священником».

Вот такой путь к Богу. Так что, действительно: «Не судите, да не судимы будете» (Мф. 7, 1) - никого нельзя судить...

Если быть внимательным, можно извлечь назидание и пользу из всякого случая.

Был у нас один знакомый пасечник - обычный мирской человек. Но однажды он нас сильно удивил и дал нам духовное назидание.

У него на пасеке в качестве сторожа жила одна старуха. Как-то раз она говорит хозяину: «Иван Григорьевич, что же ты ходишь к той Ангелине? Разве не знаешь, что она колдунья? Она тебе что хочешь сделает». Пасечник подумал и говорит: «Колдунья она или не колдунья, какое мне до того дело? Что она мне сделает, если того Бог не попустит?» И таким рассуждением он привел нас в приятное удивление. Думаем: «Смотри-ка, мирской человек, а имеет такую веру!»

О лукавом «доброзложелатальстве»

Это тогда, когда мы попали в какое-то искушение, а над нами кто- то или насмехается, или, неправильно нас поняв, уничижает. А мы говорим (вслух или про себя): «Вот, обожди! Попал бы ты в такую ситуацию, тогда посмотрел бы я, как бы ты себя чувствовал!» Или: «За это тебе надо было бы, чтобы ты попал вот в такое чтобы ты научился!»

Но это благовидно прикрытое зло. На самом деле мы или злорадствуем, или внутренне мстим - удовлетворяем чувство своего негодования, гнева, обиды.

Кончина брезгливой монахини

Как-то раз я спустился в селение и разговорился с одном монахиней, приехавшей из города. Зашла у нас речь о брезгливости. Она и говорит: «Я очень брезгливая. Я живу со своими сестрами, и когда после них остается немытая посуда, меня "воротит" - ну, не могу терпеть! А если еще после кого-то доедать придется - просто рвет!»

Года через полтора я узнал, что эта монахиня умерла. Я бы и не узнал об этом, но мне рассказали: вот недавно умерла матушка, от нее было такое зловоние, что все удивлялись - нельзя было подойти к ее гробу. Кое-как приготовили тело к погребению и тут же забили крышку гроба наглухо. Еще и накрыли чем-то, лишь бы можно было отпеть, потому что стоял нестерпимый смрад. Я удивился: «Что такое?» И вдруг вспомнил про то, как она рассказывала о своей брезгливости, что она не может терпеть своих сестер. И вот такое пришло воздаяние: после ее кончины людям было несносно терпеть ее покойное тело...