Вопрос: Замечено, что вступившие на путь спасения часто разочаровываются и начинают искать чего-то лучшего. Законен ли такой поиск?
Ответ: С законным поиском мы встречались весьма-таки редко. А в основном это было обольщение врага. Причины бывают разные. Главная из них - обратившийся человек страдает маловерием. Ему не достает веры в том, что если Господь его призвал, то Он о нем и печется, промышляет, и уже сегодня, сейчас, устраивает ему образ спасения Своими судьбами (при условии соблюдения требований совести и Христовых заповедей). Но человек, не понимая, что ему Господь уже устраивает спасение, думает, что «это произошло чисто случайно», «это враг подстроил», «это люди озлобились», и т.д. - одним словом, не видит над собой Промысла Божия. И если враг всеет ему сомнение о попечении Божием - что Бог промышляет о нем до самых малейших подробностей, то все: человек становится неустойчив на том месте, где он призван проходить свой путь спасения.
Чтобы кому-то не показалось, что я говорю «от себя», приведу высказывания Святых Отцов. «Начало всякого блага есть естественное [духовное] знание, - говорит священномученик Петр Дамаскин, - получаемое человеком от Бога из Писаний, чрез человека или чрез Ангела-Хранителя, называемого совестью, для напоминания заповедей Божиих, которыми сохраняется [если захочет исполнять их] благодать Святаго Духа. После знания - произволение человека. Оно есть начало спасения, то есть чтобы человек оставил свои хотения и разумения, чтобы исполнял Божии хотения и разумения. Если он успеет это сделать, то спасется на всяком месте».
И далее: «От этого знания, называемого мудростью, рождается воздержание от страстей и терпение скорбей, от них начинаются труды о Боге и познание даров Божиих и своих согрешений, от этого – благоразумие, через него - страх Божий. От сих - хранение заповедей: плач, кротость, смиренномудрие, от которых рождается рассудительность и прозрение предвидеть будущие согрешения и отсекать их прежде времени. От сих - надежда, безстрастие и любовь. Такой человек ничего уже не желает, кроме воли Божией, и самую жизнь оставляет с радостью ради любви к Богу и ближнему... чтобы быть распятым. Сие ведение озаряет нас, как солнце. Безумный же самовольно закрывает глаза, то есть произволение, неверием и леностию, и тотчас предает ведение забвению чрез праздность, рождающуюся от нерадения. Ибо от неразумия происходит нерадение».
Обычно ловушка, в которую враг ловит неопытного человека, это - поиск «свободы» и «любви». Человек хочет, чтобы ему оказывали любовь, уважение, внимание, исполняли его желания, ни в чем не притесняли, ничем не обременяли, не утруждали и т.п. И не понимает того, что желание этой «свободы» внушается ему сатаной для того, чтобы было свободно удовлетворять свои страсти и волю плоти, мира и дьявола. И «любовь» понимается так: чтобы не ущемляли его самолюбия и самодовольства.
С одним братом было у нас некоторое время совместное жительство. И вот бывало, когда делаешь ему замечание по-братски, в спокойной форме - он не обращает на него внимания. Один раз, другой, третий... Ну, надо же все-таки ему исправляться - сделал более серьезное замечание. Он возмутился:
- Почему ты так со мной говоришь?!
Ладно, сделал замечание в полушуточной форме. Он сначала как-то непонятно отреагировал, а потом опять возмутился:
- Ты мне больше таких двусмысленных фраз не говори!
- Слушай, как же мы тогда будем жить вместе, если на мягкие братские фразы ты не обращаешь внимания; на серьезные – негодуешь, на полушуточные тоже негодуешь. Как же мы будем общаться с тобой?
- Я хочу, чтобы со мной обращались в очень мягкой форме.
Ну ладно. По прошествии некоторого времени нашел он такого «мягенького» старца... не знаю, где еще можно найти более мягкого. Пожил у него некоторое время, и снова в бедственное положение попал - винопитием увлекся и оставил своего духовника. Вот так получилось. И «жесткий» ему не по нраву пришелся, и от «мягкого» пользы не получил, и неизвестно еще, чем дело закончится.
Говоря о поиске современных богоискателей, хотелось бы обратить внимание на еще один весьма распространенный сегодня диавольский крючок - поиск «прозорливых». Обычно их ищут не только среди монахов или священников, но и среди «болящих» и «юродивых» - так называемых «блаженных». Сами того не замечая, ищут, кто даст им наставления по расположению сердца их (а оно меняется под влиянием страстей).
Ищут «того, не зная сами чего». Какого-то «удовлетворения» и «утешения», вместо того, чтобы бороться со своими страстями.
О, бедственное время! О, бедственное состояние! Помилуй нас, Господи, Боже наш, яко оскуде преподобный…
Я вспоминаю ответы благодатных старцев, которых сподобил меня Господь посещать - схиархимандрита Серафима (Романцова), схиархимандрита Андроника и схиархимандрита Виталия1. Когда сравниваю их ответы с ответами современных «блаженных» (со слов людей, побывавших у них), то... со вздохом хочется сказать: «Помилуй нас, Господи, яко оскуде преподобный и умалишася истины от сынов человеческих!»
Помню, приезжал к нам некий иеромонах В. Он посещал одну «блаженно-юродивую» матушку и рассказывал нам о ее «пророчествах». На вопрос: «Кто будет патриархом после смерти Пимена?» она ответила, что будет митрополит Филарет (бывший Киевский). Его не только патриархом не избрали, но и епископского сана лишили.
По ее же «предсказанию» этот брат решился принять сан священства, хотя сознавал свое недостоинство (по причине прежних греховных навыков). Однако поскольку она обвела его вокруг стола, то он понял, что это - «пророчество» о его рукоположении. И, приняв сан, стал иеромонахом. Но вскоре начал пить, а потом и вовсе ушел из монастыря. Где сейчас иеромонах В. находится - неизвестно.
Когда он мне рассказывал о матушке, я спросил, почему эту «блаженную» называют еще и «юродивой»? Отец В., несколько замявшись, ответил: «Потому, что обличая некоторых, она иногда ругается матом...» Тем не менее, к ней многие идут спрашивать о своих недоумениях.
Действуют наши страсти, действуют (очень хитро и коварно) бесы, устраивая нам пагубные сети и погибельные ямы, а запутавшиеся и недоумевающие ищут вразумления не в Священном Писании и у пастырей Церкви (к которым почему-то потеряли доверие), а у «блаженных» и «юродивых». Потом и сами совершают страшные поступки вопреки Церковному Уставу и Священному Писанию.
Действительно, о, бедственное время! О, бедственное состояние... неведомое тем, которых оно объемлет и губит.
Вспоминается эпизод из жизни о. Виталия. Когда он подвизался в горах Кавказа, бывало, соберутся братия вместе и начнут решать какие-либо вопросы. Отец Виталий сидит, слушает. Если видит, что беседа начинает уклоняться «не туда», говорит: «Братия, а куда вы девали волю Божию?»
Сегодня же с большим усердием ищут «прозорливых», а самый маститый старец - Евангелие (как называют его Святые Отцы) - оставляется в стороне, без внимания к святым и душеспасительным словам его наставлений. Закончили молитвенное правило, почитали Евангелие (или Апостольские послания), закрыли, положили и начинаем решать: «Как будем делать то или иное дело?», абсолютно без внимания к тому, что мы только что прочитали.
Получается, мы часто ропщем, что сейчас бедственное время во многих отношениях, и в частности в том, что нет сегодня таких духоносных наставников, какие были в прежние времена, и потому ищущие зачастую попадают к наставникам, пребывающим в прелести, заблудшим, которые по такому же пути ведут и тех, кто их слушает.
Рассматривая этот вопрос - почему мы сейчас не находим духоносных старцев, а нередко попадаем на прелестных, - приведу слова преподобного Симеона Нового Богослова. «Если ты нерадишь о заповедях Божиих тебе ве́домых и не печешься о исполнении их и не ревнуешь о том, чтобы сделать исправным себя самого и тех, кои под властью твоею, то скажи мне, как Бог покажет тебе учителя, который научил бы тебя совершеннейшему и высшему? Нет, нет - не возможно сему быть».
Оказывается, виновато наше нерадение, а не время и не малочисленность истинных наставников.
«Только тем, которые бывали усердны к Богу и, заботясь о спасении своем, начинали сами от себя делать все, способствующее сему спасению, сколько то было для них возможно, взыскивали Бога и делали всякое добро, таким только как всегда являл и теперь являет Бог праведных и святых, и они узнавали их и принимали... и слова их исполняли, как законы Божии».
При внимательном чтении комментарии излишни.
«А те, кто презирают других, и думают о себе, что они крайне мудры и пребывают в безпечности и нерадении, они, будучи омрачены тьмою своих страстей, похотей и пожеланий, и ходя в сей тьме, как в глубокой ночи, на таковых же учителей и попадают ... И принимают их с радостью, находя их по мыслям себе, и учатся у них тому же, что сами наперед предызбрали и порешили делать на пагубу себе» (преподобный Симеон Новый Богослов, сл. 11).
Есть над чем задуматься, не правда ли? Оказывается, что «законный поиск» совсем иной и современные искатели совсем не так ищут, как надо искать.
Конечно, бывают ситуации, когда человек действительно чем-то смущается. Тогда нужно молиться Господу столь усиленно и внимательно, как только может человек молиться и обращаться к Богу. Господь услышит его моление и устроит ему образ спасения Своими непостижимыми судьбами. Вот это самое первое, самое главное, самое надежное. Сказано: «Возверзи на Господа печаль твою и Той тя препитает» (Пс. 54:23), «Открой ко Господу путь твой и уповай на Него, и Той сотворит» (Пс. 36:5), «Блажени вси надеющиися Нань» (Пс. 2:12). Потому так мы и должны поступать во всех недоумениях и искушениях. Кто же без молитвы и терпения хочет победить искушения, тот не отразит их, а только более в них запутается, как сказал преподобный Марк Подвижник (глава 189).
Раньше были такие монахи, называемые «сарабаиты». Они закрывали свои кельи, удалялись от братства и пребывали как бы в безмолвии, но это безмолвие их было ложно. Как только встречало их какое-либо искушение, они приходили в страшное неистовство, смущение, ропот и представляли собою жалкое зрелище. Они просто обольщали сами себя, создавали себе «парниковый» образ жизни и думали, что этим спасутся. Как будто никогда не слышали, что «многими скорбьми надлежит нам внити в Царствие Божие» (Деян. 14:22).
В 18-ой беседе преподобного Кассиана Римлянина сказано, что «таковых
самонадеянных, которые полагаются на суждение свое более, нежели на суждение Отцов, легко враг доводит до того, что ему кажется излишним и вредным то, что весьма полезно и спасительно, и хитрый враг посмеется над его самонадеянностью и неразумным исканием». Практически, в этом мудровании заключено желание изобрести «путь спасения без скорбей». Но такого никогда не было и не будет.
Вспоминается пример из жития аввы Пимена Великого. У него было пять братьев, родных по плоти. Все они оставили мир, все ушли в пустыню. Казалось бы, единомыслие, единодушие у них воспитывалось с детства. Ведь они раньше были воспитаны в истинно христианском духе, не так, как мы сейчас. Если внимательно изучить житие, то видно, что младший брат их Паисий был там словно камень преткновения, искушая всех. Дело доходило даже до драки.
Однажды Паисий подрался с другим братом. Когда старший брат Анув пришел и увидел это, то сказал Пимену: «Если ты видел, что они дерутся, почему ты их не примирил?» Пимен ответил: «А мне, - говорит, - какое дело? Я положил в своем уме, что меня здесь нет; они братья, они подерутся, они и примирятся». Этот случай показывает, как воспринимал все случающееся Пимен. Он положил в уме своем, что без искушений нет и спасения, и решился хранить сердце свое, находясь в любых жизненных обстоятельствах.
Надо крепко-накрепко запомнить, что наше спасение совершается во время скорби и искушения. Не будет скорбей, не будет искушений - не будет нам спасения. Безскорбного места на Земле нет. Вот это нужно помнить ежедневно, ежечасно, иначе мы будем вовсе неискусны в вере. Потому что «в мире скорбны будете...» - сказал нам Сам Господь, а мы хотим без скорбей спастись?
Вот единодушные братия - все они подвизались единым подвигом, но Паисий был им как претыкание для того, чтоб он их искушал, и чтоб они приобретали опытность. В другой раз он нашел золото и хотел было уже бежать с этим золотом. А брат увидел: «Ну, ладно...» Видя, что Паисий так «рванул», присоединился к нему. Когда выплыли на середину реки, то сделал вид, что случайно уронил золото в воду. Начал плакать, сокрушаться, и уже Паисий начал утешать его. И другие примеры там есть, показывающие, что даже такое маленькое, единодушное общество все равно нуждалось в искушениях.
Во всяком обществе, где соберутся два-три человека, обязательно должен быть, говоря простыми словами, этот «искуситель», а более точно – «духовный тренер», который тренирует нас исполнять заповеди и бороться со своими страстями. Мы же не обижаемся, когда тренер учит нас боксу или борьбе, бросает нас через себя или бьет по челюсти, для того, чтобы мы научились защищаться, научились искусству борьбы. Тоже самое получается и в духовной жизни. «Искуситель» обязательно будет даже в самом маленьком обществе, а тем более в монастыре - там таких найдется десяток, а то и больше.
Если понять это, то все становится на свои места. А кто не понимает, что наше спасение не может совершиться без скорбей и искушений, тот соблазняется, ропщет и начинает «убегать» от них. Но куда он убежит, если такие искушения были даже в маленьком братстве Пимена Великого? Где найдет спасение без искушений?
А плод терпения мы видим в житии преподобного Пахомия Великого. В монастыре, где несколько тысяч монахов находилось под его руководством, было такое искушение для братии. Один брат, бывший скоморох (как сейчас говорят артист-смехотворец), двадцать лет искушал братию. Двадцать лет его Преподобный терпел - наказывал, епитимии накладывал, даже избивал его, но тот не исправлялся. Уже братии невтерпеж было, решили они выгнать его. Тогда он взмолился: «Ну, еще, отец! Еще однажды потерпи меня!» Преподобный преклонился на эту просьбу, оставил его на некоторое время для последнего испытания. И какое он показал покаяние! Все братия удивились. То он был смехотворным, а то покаянный плач у него открылся такой, что, даже приходя на общую братскую трапезу, он не переставал плакать. И братья уже говорили ему: «Слушай, перестань, мы не можем кушать, слыша твои рыдания, перестань хоть здесь». Он говорил: «Братья, поверьте, я не могу, я хочу перестать, но не могу!» Вот такое изменение.
Следовательно, какой можно сделать вывод из этого?
Надо усвоить себе, что такие искушения в монастырях (уж не говоря о каких-то других обществах) всегда были, есть и будут. И без этого не бывает. В больнице никогда не бывает здоровых – все больные. Церковь - больница для больных, для страстных людей, чтобы они лечились от своих страстей. Это нужно понять и крепко-накрепко запомнить. Когда мы попадаем в обычную, гражданскую больницу, ведь не смеемся же, что глаз у кого-то перевязан, или желудок расстроился... Ну так что? Не смеется же один над другим. Потому что у каждого своя болезнь. Подобное и в духовном плане: у каждого своя болезнь - тот гневом недугует, тот - чревоугодием, тот - сонливостью, тот - нерадением, тот еще чем-то. Так что же? Мы больные все. Как читаем в великом повечерии «яко вси есмы в бедах». Потому мы должны сочувствовать друг другу, что каждый из нас – болящий, имеет какую-то болезнь, и не одну, а несколько. И потому не осуждать, а сострадать должны.
Если эта благая и простая мысль принимается с верою и простотою, то все становится на свои места. Не за что осуждать, не за что гневаться, не за что укорять, нечем соблазняться. Потому что если мы соблазняемся кем-то, «вот такой батюшка, мол, болтает или смеется, или выпивает...», или еще что-нибудь такое – все, мы в подобную беду падаем. Ему, может быть, это Господь попускает. Своими судьбами для смирения, чтобы он не возносился. Сказано ведь, что и «совершенство совершенных несовершенно». А враг-дьявол нам внушает искать «совершенства». Вот и получаются такие соблазны, получается такое взаимное осуждение, презрение, и, в конце концов, разбегаются во все стороны.
Вопрос: Как же тогда понимать слова церковной службы «...да тихое, мирное и безмолвное житие поживем во всяком благочестии и чистоте»?
Ответ: Очень правильно. Если мы поймем, что все мы больные, что мы должны нести тяготу друг друга, тогда мы будем жить тихо, мирно и безмятежно. Никто не будет осуждать, каждый будет терпеть немощи друг друга, и будет взаимная польза и тихое, безмятежное житие.
Вопрос: Значит, если соберется общество, которое это понимает и будет это исполнять, то, следовательно, будет все-таки житие тихое, мирное, безмолвное и безмятежное?
Ответ: Так и хочется тебе создать рай еще на земле. Но не в своей душе, а именно в обществе, хотя и маленьком.
Если рассмотреть глубже, то знаешь, чем возбуждается такое стремление? Нежеланием терпеть что-то неприятное, нехотением нести тяготу ближних. В конечном счете, нежеланием нести свой крест: хочется идти за Христом в Рай, но только без креста.
Христос понес тяготу грехов всего мира, а мы хотим идти за Ним и не понести тяготу нескольких человек, нас окружающих. Какие же мы после этого последователи Христовы - христиане? Куда идем? Чего ищем?
Если будем внимательны к Писаниям, то много чего нам откроется нового, и, в частности, на эту тему. Вот, вскоре после сошествия Святаго Духа на Апостолов, в первохристианском обществе (когда у людей еще было единое сердце и единая душа), вскоре начали бывать презираемы некоторые вдовицы и появились непорядки, ибо человек свободен и изменчив. Так ведь это было при Апостолах, а что мы хотим создать сегодня? Давно уже эта идея воплощается в жизнь...
Вопрос: И все-таки приходит помысел: «Если бы подобралось несколько человек, глубоко единомысленных, то вот это был бы действительно настоящий благой подвиг и духовная радость, была бы польза и плод духовный...»
Ответ: Не знаю... по идее это, конечно, может быть. Но практически это бывает весьма-таки редко. Ибо, как говорит святитель Игнатий Брянчанинов, «если найдешь одного единомысленного на пути спасения, то это великий и редкий в наше время дар Божий».
В основном, как приходилось замечать: если собираются единомысленные, то это те, которые удовлетворяют свои страсти. Как сказано у одного Святого Отца: «Видел я двух единодушных братий, имеющих между собой любовь, но когда я присмотрелся, то увидел, что она, эта любовь, была основана у них на взаимном самоугодии», то есть один другому помогал удовлетворять свои страсти.
Вопрос: Как это?
Ответ: К примеру: один одержим гордостью. Другой его подхваливает, превозносит. А другой одержим страстью чревоугодия и лености, в свою очередь первый помогает ему удовлетворять эту страсть попить, поесть, отдохнуть. И они «хорошо живут» ... Преподобный Нил Мироточивый говорил, что в последнее время будет всеобщее злое разъединение, всеобщее злое обособление, а единодушие - только на зло. Так что нам нужно сегодня иметь это в виду, чтобы не попасть в такую яму.
Обычно самое частое - приходит мысль: «Да убежать надо отсюда, бросить все! Уехать, куда глаза глядят, где бы меня никто не знал, и где не было бы этих искушений! А то здесь такие-сякие, не имеют ни любви, ни смирения, ни рассуждения». В общем, обвиняем мы всех и все, только не себя. А как сказано в Отечнике: монах только собрался идти на другое место, а бес уже впереди него идет и поджидает... И как сказано: «От себя и от дьявола никуда не убежишь». Потому мы должны претерпевать на этом месте: Господь, глубиною мудрости вся строящий и полезная всем подающий, устрояет наше спасение везде, где бы мы ни находились, лишь бы благоразумно действовали, т.е. боролись со своими страстями, обвиняли себя, а не людей и окружающие обстоятельства, и исполняли заповедь ту или иную в каждом случае нашей жизни.
Вот, многие приходят в пустыню, а еще несравненно больше желают убежать сюда от искушений, постигших их в миру, церкви или монастыре. И бегут. Но что же получается? Опыт показывает, что все равно от себя и от дьявола не убежишь.
Во-первых, в пустыню обычно идут, считая, что там нечего делать, что там как бы все готово. Тут получается наоборот, что ничего нет, нужно все сделать самому: и келью построить, и печку сделать, и продукты принести, и, если еще огород, - труд колоссальный физический. А когда сядет в келью, начинается масса работы уже над самим собой - все страсти вылезают наружу: и чревоугодие, и сон, и леность, и раздражение, и нетерпение... ну все... и со всеми нужно бороться. Самое страшное, если человек находится один, если не находится рядом с кем-то в послушании. Тогда ему нужно очень много терпения, как говорится, не воз, а целый обоз, а к нему еще и постоянная борьба с самим собой, со всеми своими страстями. Это человека так угнетает, такое уныние бывает, такое состояние, что он становится чуть ли не парализованным. Жалко смотреть на него, как его давит это уныние. От чего бежал, к тому и прибежал: думал найти покой, а тут не находит покоя ни в чем, потому что давят страсти, мучают его несравненно более, нежели прежде.
Вопрос: А бесы?
Ответ: Бесы? Зачем бесам мучить, когда страстей уже довольно. Когда поборется со страстями, тогда уже непосредственно будут бесы. Вот недавно был пример. Один пришел, и представилась ему такая возможность - готовая келья с продуктами и дровами - заходи только, молись и кайся. Но он, не привыкши бороться с самим собой... потому что, как говорится, вся наша вера - это бой: бой с самим собой и сатаной, а он как бы так: «Я в пустыню пришел молиться. Правило мне не нужно - надо непрестанно молиться». Живет, фактически, как на даче: распорядка дня нет, правила определенного тоже нет, когда хочется - молится, когда не хочется - не молится. Ковыряется там, делает что-то только для развлечения. Сидит месяц, второй, третий. Потом враг начинает давить: и все сильнее и сильнее; нападает уныние, нападают страшные помыслы... Поскольку навыка к борьбе нет, то «я, - говорит, - уже до такого состояния дошел, что перед моими глазами закачалась петля ... и тогда я понял: ага - все! Дальше некуда, надо бежать!»
Бежит такой человек снова в монастырь, но надолго ли? Если не преобразуется в новую тварь, уходит из него и опять что-то ищет. «Надо, наверно, ехать на Старый Афон, там, говорят, старцы есть...» и т.п. Так враг гоняет с места на место, и получаются, как дедушка (схимонах Николай) сказал - «несчастные, жалкие болтуны».
Или был тут один такой послушник, как бы болящий немножко (или, может, «множко»). Побыл на послушании, пожил, потом: «Да что это такое?! Это - суета! Все надоело! Пойду в пустыню, буду жить по-пустыннически». И пошел...
Вопрос: А где он был до выхода?
Ответ: В келье. Ушел из нее недовольный, говорит: «Я пойду в пустыню жить. Что здесь? В келье нужно печку топить, кашу варить, все готовить».
Вопрос: А келья была где? В пустыне?
Ответ: Да. Они там жили втроем: иеромонах, монах и он. Но он считал, что пустынники живут не по-пустыннически, а нужно по-пустыннически жить. Пошел в «пустыню». Побродил по лесу, по горам для три или четыре, проголодался хорошо... и возвращается обратно. Приходит, сел. Монах говорит:
- О! Пришел, Николай! Ну что, как ты там?
- Да ничего. Дай мне воды!
- На тебе воды.
- Дай песочку!
- Какого песочку? Песка нет, только камни.
- Да нет, песочку дай до воды!
Тот понял, что он хочет сахару-песочку, а как бы не понимает:
- Песочку нет, - говорит, - только камни.
- Ну, песочку дай, сахару-песку!
- А-а! Так, а зачем? Ты же пустынник!
Немножко разыграл его, потом, конечно, дал... Отпала у того охота в пустыне жить «по-пустыннически».
Или вот другой случай. Пришел один послушник к о.К., говорит: «Я хочу уединиться, хочу сам молиться... мол, хорошо подвизаться одному, в пустыне должно жить одному». Отвел его о.К. в другую келью, продуктов занесли немного. «Готовь дрова на зиму, - сказал, - а там посмотрим». Примерно через месяц решил навестить его. Уже пошел первый снег, может, что случилось? Надо пойти посмотреть, как он там. «Прихожу, - говорит о.К., - посмотрел, а он заготовил дров - недели на две хватит или нет... Думаю, снег идет, если оставить так - пропадет, потом отвечать придется за него... Ладно, возьму к себе поближе». Там рядом у него еще была келья. Дрова он уже от него брал, продукты тоже были заготовлены. Зима настала - давай будем молиться. Поднимает его (в час ночи на полунощницу они вставали). Раз постучал, говорит: «Поднимайся!» Раз поднялся, другой раз поднялся, потом через неделю или дней через десять начал выражать недовольство: «Что ты мне стучишь? Не надо, я не хочу!» «Как же? Мы сюда пришли, так нужно хоть немножко что-то делать, по-монашески нужно учиться жить. Ты будешь спать по двенадцать часов в сутки что ли?» И этот послушник так рассвирепел, что чуть ли не избить его хотел. «И потом, - о.К. говорит, - дал я ему свои сапоги и - на выход! Сапоги он унес (не оставил, у кого обещал), и пошел». Вот такая молодежь бывает сейчас, такие «пустынники», «безмолвники».
Опасность состояния современного христианства и, в частности, монашества проявляется в том, что мы ищем себе условий. Требуем: «Только при таком условии я согласен заниматься своим спасением». У Святых Отцов есть примеры, когда они об этом говорят - о приобретении условий. Но Святые Отцы тогда имели возможность иметь их на самом деле. К примеру, если они шли в пустыню, то они, действительно, пребывали пустынниками. Шли на подвиг даже до смерти. Не возвращались вспять ни при каких самых суровых искушениях и дьявольских нападениях. А у современных монахов, которые уходят в пустыню, бывает такое, что возгорается как бы самая сильная ревность - величайшее усердие, и человек вроде бы похож на твердый камень. А нападут на него, скажем, блохи, покусают его хорошо две-три ночи, и все - он выскакивает, как пробка. Вся пустыня его закончилась, и все намерения его рассеялись, как туман. Вот такие наши немощи сегодня. Потому требовать условий, которых мы не можем создать и не можем сами понести, это - одно из благовидно прикрытых дьявольских обольщений.
Лично для себя я сделал такой вывод, вооружившись словом преподобного Иоанна Лествичника: «Искусен везде искусен, а неискусен - везде неискусен. А неискусен - и непотребен». Потому более верным деланием будет не требовать внешних условий, а во всяких условиях, в которые мы поставлены Промыслом Божиим (подчеркиваю Промыслом Божиим, а не своеволием, самочинием и своим безрассудством), проявлять верность заповедям, стремление к покаянию, исправлению и очищению, то есть быть таким, как сказал Апостол: «Любящим Бога вся поспешествует во благое» (Рим. 8:28). В любых условиях нам нужно учиться приобретать пользу для души и бороться с самим собой и сатаной. Тогда мы, действительно, научимся быть искусными во всяком деле, в любых обстоятельствах и при любых жизненных трудностях.
_________________________________________________________
1 Старцы Глинской пустыни, подвизавшиеся после ее закрытия на Кавказе.