Христианам о христианстве 45. Несколько вопросов о молитве
Вопрос: Как известно, непрестанная молитва, заповеданная нам Святыми Отцами - это постоянное чтение молитвы Иисусовой: «Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешного». Почему Вы говорите о ней мало, а основное внимание уделяете некой «обращенности души к Богу»?
Ответ: Иисусова молитва - одна из многих форм обращенности души к Богу...
Вопрос: Одна из многих форм?
Ответ: Да, одна из многих форм, потому что большинство людей обращается к Богу своими словами или же словами молитв из молитвословов, Псалтири и других церковных книг. И потому, исходя из этого, я говорю о сути молитвы, что это - живая обращенность души к Живому Богу. Если эта обращенность постоянна и совершается посредством произношения молитвы Иисусовой, то это есть непрестанная Иисусова молитва. О ней много написано в «Добротолюбии», у святителя Игнатия Брянчанинова и в других святоотеческих книгах, потому на эту тему мы и не распространяемся - тот, кто хочет заниматься Иисусовой молитвой, имеет достаточно пособий по этому деланию. Конечно, хорошо еще иметь и живого верного наставника, но это - «аще кто обрящет».
Сегодня различная житейская многопопечительность и суета препятствуют приобретению непрестанной Иисусовой молитвы не только простым мирянам, но и тем, кто отрекся от мира и ушел в монастыри. Но молиться все-таки нужно, потому что без молитвы не бывает христианской жизни, без молитвы не совершается никакая добродетель, без молитвы душа томится и изнемогает, какими бы внешне благочестивыми делами она не занималась, потому мы по преимуществу говорим о молитве, которая может быть совершаема среди суеты, среди житейских забот, среди различных искушений и недоумений, которые нас ежедневно постигают.
Пусть эта молитва у нас еще не непрестанная, но надо стараться о том, чтобы она была хоть и совершаемой время от времени, но живой - такой искренней сердечной обращенностью к Богу, чтобы мы чувствовали, что мы - помолились, излили пред Богом то, что было у нас на душе. Таким образом, вынуждаемые различными житейскими обстоятельствами, старались бы такие сердечные молитвенные воздыхания и вопли воссылать Богу все чаще и чаще - как уставший пловец среди волн жадно глотает воздух.
Как весьма правильно выразился некий старец, сейчас наши духовные руководители и воспитатели - это скорби, напасти и болезни. Не в том смысле, что они руководят нами в духовной жизни подобно старцам, а именно, что они напоминают нам о необходимости живой молитвы к Живому Богу. Ведь сегодня мы так осуетились, что часто забываем о цели своей христианской жизни, о своей безсмертной душе и о Боге, погружаясь в суету «по уши». А скорби, напасти, искушения, недоумения, понуждая если не к непрестанной молитве, то хотя бы к совершаемой время от времени, обращают наш взор к небу... Но эта молитва и ценна-то именно тем, что она хоть краткая, но зато - более живая, потому что, находясь в скорби, мы от всего сердца вопием: «Господи, помилуй!.. Господи, вразуми!.. Господи, укрепи!..» Таким образом, тем людям, которые осуетились до самозабвения, предоставляется такая вот «последняя возможность» вопиять из омута, в который они попали: «Помилуй мя!..» И Господь принимает эту молитву, ибо Он Сам сказал: «Призови Мя в день скорби твоея и изму тя, и прославиши Мя» (Пс. 49, 15). Вот о такой молитве у нас и идет теперь речь.
Вопрос: И все-таки складывается мнение, что Вы говорите о молитве более низкой по своему уровню в сравнении с молитвой Иисусовой, которая является деланием высоким.
Ответ: Уровень молитвы определяется уровнем ее веры, чистоты, благоговения и смирения - с какой верой и любовью человек прилепляется ко Господу, и что он этой верой получает от Него. Этим определяется уровень молитвы. А слова «Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешнаго» - это просто как общепринятое правило, сложившееся на основе длительного святоотеческого опыта, но не как обязательное узаконение, потому что в святоотеческой традиции мы видим и иные примеры. Преподобный Иоанникий Великий непрестанно читал: «Упование мое Отец, Прибежище мое Сын, покров мой Дух Святый». Другие отцы читали стих из 69 псалма: «Боже, в помощь мою вонми, Господи, помощи ми потщися». А Киево-Печерские подвижники вообще читали наизусть Псалтирь. Так что важна не сама форма произношения, не внешние слова, которые мы произносим, а глубина веры, смирения и любви.
Живое благоговейное обращение души к Живому Богу, пусть даже немощное и слабое, уже есть молитва, которая в дальнейшем возрастает и укрепляется в благоговейной душе. А в какой форме она выражается, это бывает очень разнообразно. Каждый человек делает это по-своему, в своих обстоятельствах, со своим чувством, со своим расположением, обращаясь к Богу со своей нуждой, просьбой или благодарностью. Это нужно понять, чтобы не усвоить себе превратного мнения о самой молитве.
Вопрос: Вы говорите «живое благоговейное обращение души к Живому Богу». Значит, может быть молитва живая, но исполненная гордости? Кстати, приходилось слышать, что в духовной жизни нет более страшного сочетания, чем вера плюс гордость...
Ответ: В предыдущих беседах мы уже отчасти касались вопроса о том, каким образом в самой, казалось бы, искренней вере Богу может скрываться гордость, и какие плачевные последствия от этого могут быть. Мы рассматривали случай, как некая мать с дерзновением требовала исцеления своего слепого сына. Это весьма наглядный пример. Вера у этой женщины, безусловно, была. Но что последовало за неотступными требованиями? Исцеленный сын не смог правильно воспользоваться здоровьем, восстал на свою родительницу и в конце концов убил ее. В чем здесь была ошибка матери? В том, что она верила, что Бог есть, но не почтила Бога как Бога - поставила свой ум, свое желание, свою волю выше воли Божией, потому и пострадала. Так что это нужно иметь в виду, чтобы и нам не сделать подобных ошибок.
Молитва должна быть именно благоговейным обращением к Богу, потому что может быть и дерзость. Ведь когда демоны во главе с сатаной восстали против Бога, они тоже обратились к Нему, но обратились с богопротивлением. Так что это очень существенно.
Для того чтобы показать, насколько важно иметь благоговейную веру, приведу в пример рассказ одной женщины, которая, имея живую веру, дошла до дерзкого богопротивления, но потом, вразумленная милосердием Божиим, осознала свой грех и покаялась.
«Когда у меня опять появилось искушение, брань от мучащей меня страсти, которая пришла после того, как ее долго не было, у меня возникло сильное возмущение, внутренний протест, и при этом - полная уверенность в том, что если Бог захочет, то в сию же секунду может с меня эту брань снять. Я даже с батюшкой на исповеди вот так говорила - "с пеной у рта" выплескивала ему свой протест. И с такой твердой уверенностью, с таким требованием: "Я знаю, что Бог может эту брань с меня снять!" Не помню, задавалась ли я вопросом, почему Он этого не делает, но вот протест, несогласие с попущением Божиим был сильнейший. Хотя перед этим, когда были минуты затишья, минуты благодатного утешения, я обращалась ко Господу с такими словами: "Господи, да будет на все святая воля Твоя, и все, что Ты хочешь, делай со мной - я приму Твою волю", - такие сердечные обещания давались с моей стороны. И тут вдруг приходит искушение, и у меня как раз полное несогласие с Его волей. Я уже потом вспомнила такую противоположность: пока Он меня "гладил по головке", пока утешал, я признавала Его волю, а как только возникло искушение, все мое "смирение" закончилось. Страшно сказать, но вера во время "бунта" у меня была абсолютная - я чувствовала, что Бог рядом, я знала, что Он слышит меня, что Он видит меня, и что если Он сейчас захочет, то мгновенно освободит меня от брани...
В тот момент я как бы поставила себя вровень с Богом, почувствовала себя "наравне" с Ним. Это уже был какой-то сатанизм. Ведь сатана пал, когда он возомнил себя быть равным Богу. Потом уже, размышляя, я поняла, что в тот момент я уподобилась падшему духу, ибо уравняла себя с Богом... Ведь это была не просто просьба или мольба грешной души - это было именно требование, протест... Я тогда сказала Богу с дерзостью: "Дай мне любую другую более тяжелую брань, а эту возьми!" И моя просьба была выполнена в тот же день - наверное, во вразумление грешной души. Господь дал мне то, что я у Него просила, и от чего я сильно страдала, пока не пришла в осознание своего большого греха пред Богом».
Вот такой случай. Яркий пример, конечно. Но это уже, собственно, не молитва - это дерзость, это протест, это начатки богопротивления, можно даже сказать - начатки богоборчества, от чего да избавит всех нас милосердный Господь.
Вопрос: А какие еще бывают ошибки у тех, кто стремится к возделыванию молитвы?
Ответ: Мы, конечно, должны стремиться к приобретению Иисусовой молитвы. Но нередко из-за нашего нерадения и внешних неблагоприятных обстоятельств эта молитва не получается такой, какой ее желалось бы иметь. Поэтому всеми силами нужно стараться, чтобы, по крайней мере, не терять нам молитвы вынужденной - молитвы в скорбях, напастях, искушениях, недоумениях и других подобных обстоятельствах.
А то ведь часто бывает такая ошибка. Представляют себе молитву, что это - такое умиление... такая радость... блаженство... покой... созерцание... воспарение ума горе, когда все суетное забыто... И для достижения всего этого нужно найти подходящие условия: полное удаление от мира, от всех его соблазнов, полную безпопечительность, зачастую - полное уединение и безмолвие. То есть, каждый строит картины в соответствии со своими представлениями.
И часто бывает так. Приходят, скажем, в монастырь некоторые ревностные личности. Пожили немного и убегают, потому что, как они говорят, «в монастырях сейчас одна суета». Бегут и ищут себе условий для молитвы (например, бегут в пустыню). А на практике нередко бывает, что если таковые даже получают без труда все условия для молитвы - получают келью, получают все, что нужно для жизни в ней: и продукты, и дрова - только сиди и молись, - помолится он несколько месяцев, а потом выскакивает из пустыни как пробка. И такие бывают скорбные случаи, что страшно даже и говорить. Помнится, один такой «подвижник» молился-молился, а потом до того дело дошло, что уж и петля замелькала у него перед глазами, и он оставил свое уединение и убежал...
Вопрос: Но ошибки в молитвенном делании, наверное, бывают не только в пустыни?
Ответ: К сожалению, подобные уклонения бывают и в монастырях, и в миру. Весьма распространена, к примеру, такая ошибка. Прочитал кто-то об Иисусовой молитве и с ревностью берется за нее, но тут же вскоре начинает это афишировать, строить из себя «молитвенника». А ведь, как известно, всякая добродетель, которая не хранится в тайне, теряется. Она не может быть истинной добродетелью, ибо сказано: «Смотрите, не творите милостыни вашей пред людьми с тем, чтобы они видели вас: иначе не будет вам награды от Отца вашего Небесного...» (Мф. 6, 1-6).
А сегодня некоторые «молитвенники»: взял четки чуть ли ни в метр длиной и ходит по двору - дескать, вот он молится! Причем, если он даже вышел помолиться на свежий воздух, то почему-то ходит в таком месте, чтобы его все видели, а не прохаживается где-нибудь тихонько в укромном местечке. (Кстати сказать, только в некоторых случаях можно допускать себе хождение при молитве. Это в основном при борьбе с дремотой, но и то лучше стоять, а не ходить. Или если ходить, то очень медленно).
И таких искажений при молитвенном делании немало. Посему, чтобы об этом не говорить пространно, общим словом скажу, что молитва начинается не с длинных четок, не с унылого вида и, тем более, не с одного лишь внешнего вида самозамкнутости и «молитвенной углубленности». Потому что показной аскетизм есть то самое фарисейство, которое обличал Господь наш Иисус Христос еще в I веке и о чем написано в Евангелии.
Всякую добродетель необходимо стараться скрыть от посторонних глаз, в том числе и молитву. О том, как старые монахи скрывали свои добродетели, расскажу случай, который был у меня с одним таким монахом. Поскольку я знаю его уже много лет, однажды я задал ему несколько дерзкий вопрос. Почему он, когда кто-то приходит к нему в келью, не молчит, а говорит о том, о другом, пятом, десятом... расспрашивает о новостях, и так далее. Зачем ему такие пустые разговоры? Говорю: «Отец К., ведь Вы занимаетесь Иисусовой молитвой, а разговоры ведете какие-то мирские, суетные и совершенно ненужные». Он выслушал меня, сел, сморщился и говорит: «Да ты знаешь, что я тебе скажу... вот придет человек... не будешь же сидеть показываться молитвенником... нужно хоть что-то говорить, иначе еще обидится. Вот и говорю что-нибудь, лишь бы не молчать». И я подумал: «Да, видишь как - он намеренно себя так ведет, просто скрывая свою молитвенность, болтает, что придет в голову, чтобы не показаться молитвенником».
К сожалению, сейчас не только в монастырских дворах можно заметить подобных «молитвенников» - даже в мирских храмах их стало немало: с большими четками, в длинных черных одеждах, с мрачными, отрешенно-аскетическими лицами. Особенно часто на эту удочку попадаются женщины. Смотришь: вроде бы с виду подвижница, молитвенница. Но внутренне содержание там может быть совсем другое. Попробуй только тронь пальцем (скажи что-то невпопад, не по ней) - палец может откусить. Архимандрит Тихон (Агриков), старец, который многим известен, таких «молитвенников» называл «холодильниками». Раскрывая их суть, он говорил, что внешне они вроде бы молятся, но внутри у них нет любовной, смиренной, искренней обращенности к Богу, а есть только какая-то исступленная, холодная ее форма, которая и самому человеку не приносит пользы, и ближним несет один лишь соблазн, смущение и вред для души - вплоть до того, что совсем отбивает от веры и от Церкви. В общении с такими людьми не чувствуется тепла Христова, а наоборот - веет от них тартарским холодом.
Так что при делании молитвы это нужно иметь в виду - чтобы не попасть в подобную яму.
Вопрос: Но ведь у нас есть духовники, пастыри, да и просто старшие братья и сестры во Христе, которые могут (и должны) помогать новоначальным выправлять подобные ошибки.
Ответ: Если уж об этом зашла речь, то стоит сказать, что и в этом случае могут быть свои ошибки-перегибы. Например, приходит новоначальный в монастырь и берется за молитву со всей ревностью, потому что он прочитал у Святых Отцов, что молитва - это мать добродетелей. И если поступать правильно, то старшим братьям надо по-отечески, доброжелательно, тихо, мирно ему объяснить, что «это хорошо, что у тебя есть желание молиться, но если ты хочешь преуспеть в этом делании, то нужно, чтобы молитва пошла у тебя совместно со всеми другими добродетелями, такими как смирение, покаяние, послушание, терпение, кротость и так далее. В таком случае молитва будет прививаться к твоему сердцу. Если же возьмешься только за молитву, но при этом будешь роптать, обижаться, гневаться, предаваться каким-то страстям, то напрасны будут все твои труды». А если накричать на него или посмеяться: «Посмотрите: молитвенник нашелся! Да тебя нужно стянуть за ногу с неба на землю!» - если так грубо его оборвать, осмеять его намерение к молитве или еще обвинить, что он уже в прелести, в гордости, то человек может надолго остыть в своей ревности по Богу, а то даже и вовсе потерпеть крушение в вере.
Вопрос: Но ведь у наставника может быть вполне оправданный страх за него!
Ответ: Да, у духовника или старшего по сану, по чину или по возрасту могут быть благие намерения смирить этого послушника. Но смирять нужно тоже с рассуждением, с молитвой: «Господи, вразуми: что ему сказать? Помоги мне сказать, а ему помоги принять», - чтобы это было действительно смирение, наставление человека на путь истины, на путь правильного делания. А не так, чтобы осмеять его, что он такой-сякой: «Ха-ха-ха - молитвенник! Нам молитвенники не нужны, нам нужны только послушники! Или иди делай то, что я тебе говорю, или убирайся вон!» А ведь таких примеров, к сожалению, очень много...
Вопрос: Сознавая наше сегодняшнее всеобщее бедственное духовное состояние, как можно сохраниться от уныния, чтобы вовсе не опустить руки и не оставить спасительной ревности по Бозе?
Ответ: Мне думается, что в наше непростое время при оскудении духовных наставников в возделывании непрестанной Иисусовой молитвы, при оскудении вообще духовного опыта, который передавался прежде из поколения в поколение, весьма полезно иметь для себя ориентиром слово Господне к преподобному Пахомию Великому, которое было изречено о монахах последнего времени: «А иже по тебе [т.е. после тебя] быти имут, в мрачном рве тобою виденнии, не имуще таковых наставников, могущих от того мрака извести их, самовольным своим произволением отскочивше от тьмы, светлым заповедей Моих путем усердно пойдут, и угодни Мне обрящутся». Из этих слов явствует, что мы не должны предаваться самооправданию, сокрушаться, что не имеем благоприятных условий для спасения, но усердно заниматься самоисправлением по заповедям Христовым.
Во-первых, нужно стараться сохранять мир и живую молитву во время суеты, недоумений и искушений - чтобы не искать «того, сам не знаю чего», но в вере, смирении и любви припадать ко Господу и изливать пред Ним всю душу. Как говорили уже много раз, не нужно впадать в мечтательность: «Я буду заниматься своим спасением тогда, когда буду сидеть в келье один или когда уйду в пустыню - вот тогда я буду молиться, тогда я буду исполнять правило. А сейчас какая молитва? Такая суета, что я только пришел в келью, голову на подушку - и конец всему!»
Во-вторых, каждый вечер мы должны анализировать, как прошел день, каяться в тех грехах, которые мы сотворили в течение этого дня и настраиваться на предстоящий день - как его должно прожить, как должно встретить могущие постигнуть нас искушения, чтобы поступить в них по заповедям Христовым.
Ну, и в-третьих, по возможности более часто исповедоваться и причащаться, и сверять свою жизнь с учением Святых Отцов и заповедями евангельскими.
Если будем так поступать, то мы будем идти путем спасения, и Господь нас не оставит.