Христианам о христианстве 27. Мозаика духовной жизни. Часть 1

 О воздержании

      Относительно воздержания от земных наслаждений и воспитания себя в духе, ну не то чтобы аскетизма, а хотя бы простого благоразумного воздержания (чтобы смотреть на вещи так, как они есть) - можно привести обычный житейский пример. Когда человека готовят, скажем, к полостной операции, ему назначают диету, чтобы он не кушал того-то, и того-то, или даже совсем ничего не ел день-два. Делают операцию, после нее ему не позволяют ни пить, ни есть.  Если человек выполняет предписание врача, понимая, что запрет для его же блага - он благополучно выздоравливает.

           Но бывают такие «мамки» (встречающиеся довольно часто), которые, жалея своих детей, приносят им поесть или попить то, что не положено.  После подобной «жалости» бывают исходы весьма плачевные. Помню, рассказывали: человеку после удаления 12-типерстной кишки была назначена обычная для данного случая диета.  Ему захотелось, кажется, кислого компота. Попросил у родственников, те принесли болящему кислый компот. Он попил, еще чем-то закусил и все - разошлись швы, возник перитонит, любитель компота через несколько часов скончался.

          Говоря о борьбе со сластолюбием, надо заметить неудобоприемлемость данной темы. Обычно она не принимается и в жизни ее исполнять очень трудно. Я говорю об этом не потому, чтобы всех сделать аскетами. Нет.  Но ведь все мы христиане, все хотим очиститься и спастись. Следовательно, все мы должны избавиться от греховной жизни. Но при этом необходимо для себя выяснить: почему я грешу? Потому что я хочу наслаждаться жизнью. Это и есть сластолюбие, которое является основанием всякого греха (как сказано у преподобного Марка Подвижника).

          Обычно мы хотим бороться со своими страстями, но не знаем, с чего начинать и чем заканчивать.  Потому раскрыть данную тему просто необходимо (хоть в какой-то степени).  Кто хочет избавиться от греха, тот должен начать бороться со своим сластолюбием. А уж как - это каждый, как сумеет. У каждого свои особенности этой страсти, потому и борьба будет проходить по-своему.  Главное узнать - с чего должно начать свое очищение. Ведь все страсти держатся на одном «корешке». Сластолюбие «убеждает» человека стать сребролюбивым. Тщеславие и гордость жаждут насладиться мнимым своим величием. Гнев и мстительность - превосходством над своими врагами. То есть в любом случае приманка греха есть сласть. Это-то мы и должны осознать в первую очередь и, осознав, начать бороться с живущим в нас грехом.

Сила кротости

          Сейчас мы часто защищаем сами себя, воюем сами за себя и не исполняем заповеди Христовой: «Научитеся от Мене, яко кроток есмь и смирен сердцем» (Мф. 11:29).

          Вот был такой случай: стоит инок N. на трассе Новый Афон - Сухуми и не находит в себе сил поднять руку, чтобы остановить машину или автобус (но там, правда, и поднимаешь, и машешь, а они не хотят останавливаться). Стоит он так на трассе, а дело уже идет к вечеру. Наконец Господь полагает на сердце сугубо мирскому человеку - едет начальник штаба Гудаутской дивизии, видит одиноко стоящего на обочине N. и говорит шоферу: «Этого человека нужно взять: видишь, как смиренно он стоит. Остановись и возьми».  Привезли его на квартиру, где в то время жил старец Феодосий. N. смиренно встал и стоит под деревом.

          Начальник штаба чуть ли не всех на ноги поднял:

          - Он, наверно, голодный! Надо его покормить!

          - Сейчас сготовят ужин и покормим.

          - Нет. Сейчас, сейчас!

          Оставляет разговор со всеми, идет к N.:

          - Что Вам нужно? Что Вы хотели? К отцу Феодосию? Идемте! - он уже хотел провести его к отцу Феодосию.

          Тот говорит:

          - Я уже был.

          - Да? Тогда ладно. Тогда нужно покормить.

          Видите, начальник штаба за него болеет, даже «воюет»! Подполковник за какого-то замухрышку-монаха, который стоит, не может слова сказать - он за него воюет! Вот так Господь полагает на сердце и исполняет то, что не может сделать человек кроткий и смиренный.  В этом проявляется действие благодати и Промысла Божия о нас. А мы в это не верим, думаем: если сами не будем «отгрызаться» (как в той поговорке: «Выскочило из семи хат по семь собак; а я сам - и еле от них отгрызся»), значит, нас заклюют, «размажут по стенке» и т.д. Но этого не совершится никогда, потому что верен Бог, иже не попустит нам искуситися паче, нежели можем (ср.: 1 Кор. 10:13).

О нерадении

          Мы привыкли к той мысли, что нерадение -  грех очень распространенный и удобопростительный, поскольку все мы, немощные, слабые, и последствия нашего нерадения как бы не имеют особого значения. Каждый из нас склоняется к самооправданию, утешая себя такими мыслями (при этом еще более погружаясь в нерадение).  Всем нам необходимо понять, что наша христианская жизнь -  война с самим собой, с миром и сатаной. Чтобы не распространяться много о вреде нерадения в духовном плане, приведем примеры вреда нерадения на войне телесной.

          Во время многочисленных за последнее время Кавказских войн происходило множество   различных скорбных случаев. Рассказывали такое: один солдат сменился с караула, а другие держали оборону.  Когда начался сильный бой, этот солдат понял, что у его товарищей осталось мало боеприпасов. Решил пойти помочь. Приходит в штаб, а штабники сидят и пьют. Он говорит. «Что вы делаете? Там ребята воюют, боеприпасов мало, а вы здесь пьете!» Они ему в ответ: «Да что ты? Садись с нами!» Наливают: «На, пей! Чего ты волнуешься?» Он пошел, сам сбил замок в складе боеприпасов, взял несколько ящиков патронов, гранат и еще с одним солдатом понес на передовую. В итоге, погибло много людей именно из-за нерадения командующих.

          Другой пример. Батарея стоит на позиции, а кухня в тылу, километрах в трех.  Повара, командующие по хозчасти, не привозят вовремя на передовую обед. Те ждут-ждут, время уже прошло, а обеда все нет - разворачивают пушку в обратную сторону и бьют по этой кухне. Там, конечно, гибнут люди. Так артиллеристы «напоминают», чтобы им привезли обед. Вот такие последствия нерадения.

          И третий пример из войны телесной. Рассказывал один минер. Минируют поле, в одну ночь закладывают по 250 мин, а карты никакой не составляют. Просто так закладывают - и все. Должны составлять карту, но не составляют. А потом попробуй их разминировать. До сих пор еще подрываются и люди, и скот по их нерадению.

           В войне духовной последствия еще более страшные, которых мы не замечаем. Увидим только тогда (избави Господи!), когда будем проходить мытарства: сколько мы своим нерадением принесли вреда для собственной души и душ окружающих нас людей.

          Еще один пример нерадения в телесном плане (а в духовном пусть выводы каждый делает сам). Шофер едет, видит: у него «баранка» крутится больше, чем надо - люфт. Он посмотрел: одно подтянул, второе - вроде бы ничего не изменилось. Ладно, болтается - пускай болтается. Поехали мы на этой машине.  Там такие места - с одной стороны скала, с другой обрыв. Он еще «с ветерком» гнал (один пассажир его подзадоривал). Только выехали мы от скалы на территорию огородов, вдруг машина раз - и поехала в сторону, на огороды. Он остановился и смотрит: что это у него рулевое управление отказало? А там кронштейн или что-то такое отвалилось. Он не хотел в свое время заглянуть под машину, почему руль болтается, и мы чуть не разбились в лепешку за такое, казалось бы, «маленькое» нерадение.

          Другой шофер на «Урале» поехал за дровами, а ручной тормоз - «ручник» у него неисправный. Он поставил машину на склоне, люди пошли выбирать подходящие деревья, а машина стоит и работает. Водитель ее на «ручник» поставил, и поскольку тот не держит, то подложил молоток. Машина работает, вибрация есть - молоток соскользнул, «ручник» опустился.  «Урал» покатился вниз по косогору и разбился так, что потом только раму от него забрали и кое-какие мелкие запчасти. Вот такие плоды нерадения. Это в телесном отношении.

          А в духовном - самый наглядный пример и убедительное свидетельство находим в «Летописи Серафимо-Дивеевского монастыря»: Елене, которая сейчас прославлена, т.е. преподобной Елене, были показаны обители в Царствии Небесном, и она видела там дев, которые подвизались усердным подвигом. Также видела дев, живших нерадиво. Это была комната, где сидели девы без венцов, в одних только рубашечках, скорченные, печальные, в полумрачном месте. И Матерь Божия сказала: «Вот видишь: хотя они и девы, но за их нерадение они теперь никогда не смогут радоваться».  Хотя те девы были избавлены по предстательству Матери Божией и преподобного Серафима от вечных мук, были в Царствии Небесном, но находились в мрачном месте.

          Нам надо понять, что не Богу нужны наши дела, а нам самим. Нам нужно усвоить дух любви к Богу - чтобы угождение Ему проходило с любовью и радостью, чтобы мы творили Его волю, как волю любимого нами родного Отца и радовались бы тому, что представляется случай сделать что-то приятное для Него. Причем, пренебрегая своим покоем, утешением, усталостью и т.п. Именно это служит началом вечной радости там - в Царствии Небесном.  А если нет такого расположения, то вечную радость отнимет у нас наше нерадение.

Что есть грех?..

          Вопрос: Брезгливость - грех? И если да, то почему? Если я не хочу есть из грязной тарелки, потому что потом могут быть последствия, или не вижу ничего приятного в перспективе подхватить вши - это грех? Или как относиться к элементарной гигиене - иметь свою расческу, мочалку и т.п.?

          Ответ: В поставленном вопросе все смешано в одну кучу.

          Брезгливость - грех, но только тогда, когда она каким-то образом оскорбляет человека постороннего или приводит нас к душевредной суете.

          Не от всякой грязной тарелки у нас возникают болезни.

          И не от всякой недостаточно чистой одежды заводятся вши.

          И не наличие индивидуальных вещей является грехом, а то, какие это вещи, как и для чего они употребляются.

          И правила гигиены на монахов не распространяются (не действенны они). Ибо в монашестве мы посвящаем Богу тела наши (приносим их как в жертву Богу (ср.: Рим. 12:1)).  Потому они (при соответствующем служении) не подвергаются болезням от естественных неблагоприятных условий и часто бывают с некими особенностями. К примеру, преподобный Серафим Саровский болел водянкой, а потом стоял на камне 1000 дней. И даже никогда не расчесывал волосы. Преподобный Антоний Великий носил безсменно власяницу - дожил до 105 лет. И ни один зуб не выпал, и глаза его видели хорошо.  Так было не только в прежние времена. Сегодня тоже живут монахи, которые никогда не чистят зубы (20-30 лет) и никогда не жалуются на них. Так что у монахов болезни происходят не от нарушений правил гигиены, а от иных причин (например, как наказание за прежние грехи, как предупреждение и недопущение до предстоящих опасностей, как вразумление за безрассудство, как подвиг для очищения и освящения при страданиях, а также ради иных усмотрений Промысла Божия). Но во всем этом требуется молитва, вера и рассуждение.

Кое-что о болезнях и

методах их врачевания

          Вопрос: Если человек ведет пустыннический образ жизни, то чем он лечится, например, при простуде? Ведь вряд ли там под рукой всегда найдется, скажем, анальгин или аспирин. Или пустынники не простужаются?

          Ответ: Простуда бывает, но в большинстве случаев как наказание за какой-то грех, например, непослушание, самонадеянность и т.д.  Соответственно и лечатся: сначала покаянием, а потом - и телесно, кто как сумеет. Один брат, например, брал полмешка муки или десятилитровый бидон меда (это приблизительно 15 килограмм), одевался в фуфайку, на шею - шарфик. И нес соседу «утешение-подарок» на гору километров пятнадцать. С такой ношей по горам, да еще в усиленном темпе без остановок - прогревался сильнее, чем в лучших парилках Санкт-Петербурга. А другие прогревают у печки сухим жаром голову и пятки.

           Ангину, бронхит лечат так. В чайник наливают литр воды, кладут туда пучок листьев эвкалипта (он растет в наших местах) и ставят на печку.  Когда пойдет пар, вдыхают этот «аэрозоль» и выдыхают носом. И все ОРЗ так успешно вылечиваются. Но прежде нужно устранить духовную причину болезни.

Как обнаруживается пристрастие

          Вопрос: Одна матушка задала такой вопрос: «Я, - говорит, - очень люблю шить.  Когда занимаюсь этим делом, то вхожу в него буквально "с головой", т.е. могу сесть и, не вставая много часов, работать с увлечением. Шитье не является моим послушанием - просто я на него испросила благословение у своего духовного отца. Меня смущает помысел: почему я с таким пристрастием увлекаюсь этим делом? Может быть, это грех пристрастия? (Может, мне лучше было бы помолиться или заняться еще чем-то богоугодным?) Меня такие помыслы смущают». Как ответить на этот вопрос?

          Ответ: Ответ на него находим у священномученика Петра Дамаскина: «Испытывается всякое дело и всякое разумение удалением и воздержанием от него, и что приносит беспокойство, и при исполнении своем наслаждение, а при возбранении огорчение, то худо. Это говорю о всяком деле и разумении, без которого мы можем быть живы - живы телом и благоугодить Богу».  Просто нужно себя испытать. Если кто-то со стороны нам скажет: «Ты больше этого не делай», и мы огорчимся: «Как?! Я так хорошо делаю! Я ... то, то, то, то!» - следовательно, это было пристрастие. Оно не богоугодно, и только надмевало нас тщеславием, самодовольством и отвлекало от молитвы и других душеполезных дел. А если мы со спокойной совестью и мирным устроением отстранимся: «Нет, так - нет. Значит, у меня это дело не богоугодно». Следовательно, этим делом можно заниматься.

          Подобно можно определить и другие подвиги, и делания, на которых нет прямой заповеди. Когда преподобный Симеон Столпник взошел на столп, отцы, наблюдая этот подвиг, рассуждали: богоугоден он или нет? Поскольку до этого времени такого подвига еще не было. И они послали одного брата сказать ему: «Отцы повелевают тебе сойти со столпа, потому что такого подвига еще не было». Если он скажет: «Если отцы благословили - я сойду», и начнет сходить со столпа, тогда скажите ему: «Отцы благословляют тебе продолжать твой подвиг, он богоугодный».  Если он начнет возмущаться, протестовать, оправдываться, доказывать свою правоту и отстаивать свое дело, тогда нужно его свести даже насильно. Когда брат пришел и передал преподобному Симеону слова отцов, он ответил: «Если отцы благословили - я сойду». «В таком случае, - говорит брат, - стой и подвизайся, и молись за нас: твой подвиг богоугоден».

          Так определяется доброе дело (для которого нет прямой заповеди).

О суде и соблазнах

          Однажды после Пасхи приехал я в Сухуми и зашел к одному благодетелю. Жена его посмотрела, как я одет, и говорит:

          - Ой! Пиджак у Вас такой заеложенный!

           Действительно, пиджак давно не стирался, воротник был засаленный, спереди пятна.

          - Давайте, - говорит, - я его сейчас почищу.

          - Да как Вы его будете чистить?

          - Давайте-давайте, я сейчас по-быстрому…

          Взяла и начала чистить. Налила одеколон на свой чистый платок и стала оттирать эти пятна. Потерла-потерла и, в самом деле, немного почистилось.

          Пошел я от них, зашел в собор. Там были братья: два сторожа. Мы похристосовались как обычно: «Христос посреди нас!» Вижу: они на меня смотрят как-то странно. Но я не сообразил. Поговорили мы, и я поехал в монастырь. Там с братьями тоже христосовались. Что-то, думаю, они тоже на меня смотрят какими-то странными глазами. Ну, мало ли, думаю, кто что думает. Потом уже, когда приехал на одну квартиру и начал христосоваться с хозяином, он говорит: «О-о! Как ты пахнешь!» А, вон оно что!.. Я тогда сразу сообразил: вот в чем дело, думаю. Вот почему на меня братья такими глазами смотрели: «Монах! Пустынник! Так наодеколонился!» Она ведь, та женщина, весь воротник вытерла и спереди пятна. Запах сильный, но я уже попривык немножко, а они-то думают: «Монах!.. пустынник!..» Какие они там выводы делали по этому поводу - не знаю. Ну, конечно, в сторону соблазна.

          Действительно, как мы можем ошибаться, слыша или видя, вроде «наглядный факт». А вывод-то из этого «факта» может быть совсем другой - не такой, какой мы себе составили, потому что мы не знаем, что, почему и как.

Промысл Божий

          Как-то раз пришлось наблюдать такую картину в городе. Иду по дороге, а на троллейбусной остановке стоит мать и ее взрослая дочка - душевно болящая, да еще и калека. В шестилетнем возрасте она попала в аварию, и ей отрезали обе руки выше локтей. Остались култышки, и рукава болтаются пустые.

          Я иду, смотрю на них и думаю: «Какая же причина такого креста, такого бедствия, такого мучения для них - этой девушки и ее матери?» Только так подумал, мне ответ: «Если Господь так попустил, значит, есть какая-то причина». И я так вскользь: «Какая же причина может быть для нее, чтобы она осталась безрукой?» Вдруг на эту мысль получаю очевидный ответ. Смотрю - дочка пытается бить мать. Кричит на нее, колотит своими «коротышками», а, точнее, пустыми рукавами. «Ах, вот, - думаю, - какая причина! Были бы у нее руки - матери были бы не только побои, а, может, и до убийства дело дошло». Через час возвращаюсь обратно, она все кричит. Мать зовет ее домой, а она не идет, ругает мать, хочет ее бить...

          Вот, действительно: какой люди несут крест! А мы свой маленький и легкий не можем понести. Вернее, не «не можем», а просто не желаем. Хотим только наслаждаться, покоиться и утешаться (а не смирением и терпением спасаться) ...