Вопрос: У Святых Отцов много говорится о молчании - «таинстве будущего века». Однако замечено, что сегодня многие, ищущие спасения, это святоотеческое «благое молчание» отождествляют с неким внутренним покоем, который всеми способами пытаются достичь, считая его за идеал духовной жизни. Но у тех же Святых Отцов (в частности, у преподобного Исаака Сирина) встречается понятие, что «божественная горячность не возжигается в сердце, любящем покой».
Возникает вопрос: в чем же отличие божественного покоя - благого молчания - от того лжепокоя, о котором говорит преподобный Исаак?
Ответ: Во-первых, молчание и покой - далеко не одно и то же. Во-вторых, для того, чтобы отличить божественный покой от лжепокоя, нужно каждый отдельный случай разбирать конкретно. Нужно, чтобы человек исповедал свои чувства, свои желания, свои состояния (внутренние и внешние), и только потом на этом основании можно определить, какого покоя он ищет.
Если говорить в общем, можно сказать одно: то молчание и тот покой, которые человек испытывает при внутреннем чувстве предстояния пред Богом (благоговение, страх Божий, трепет), вовсе не похожи на ощущения большинства современных искателей. Как сказал преподобный Исаак: «Когда приблизится смиренномудрый к молитве, то ничего не может сказать пред Богом, и только иногда может произнести: "По воле Твоей да будет со мной"» - т.е. человек предстоит пред Богом в страхе и трепете. Не то что бы он сел в удобное кресло, раскинулся, расслабился и «предстоит» он пред Богом. Нет. Он стоит поникший, напряженный, в страхе - как осужденный предстоит пред судией, ожидая последнего приговора. Здесь - благоговейный страх и трепет предстояния пред Богом. И здесь проявляется молчание: молчат все чувства, желания и даже мысли. Вот это - благое молчание. Последующий за таким молчанием покой дает только благодать Святаго Духа. И дает Она каждому свое, каждому в своей степени и каждому со своим чувством. Так что если Господь сподобит кого-то этого дара, то он узнает практически.
В основном же, ищущие спасения - начинающие христианский путь или в миру, или в монастыре1 - ищут иного покоя. Здесь опасность состоит в том, что когда человеку нужно начать бороться со своими страстями, со своими прихотями, и в первую очередь - со своим эгоизмом, сластолюбием, своей леностью, нерадением, безпечностью, апатией и т.д., тогда вдруг к нему подходит «левый советник» и советует: «Слушай, не надо этого, ты должен пребывать в покое». Враг дает ему благовидные мысли, на которые он «клюет»2, именно читая такие изречения Святых Отцов (о молчании, созерцании, безмолвии, покое и т.п.). Человек думает, что он будет этим заниматься и таким образом спасаться. Фактически все это происходит из желания, чтобы его «не кантовали»: «Отстаньте вы от меня! Что вы ко мне привязались?!» Если такая мысль едва только промелькнула, значит, желание покоя - прелестное.
Был у нас случай. Приехал к нам один батюшка, иеромонах N., пожил в горах где-то с полгода. Потом устроились ему обстоятельства - пошел жить к одному старому монаху. Встречаюсь я как-то с этим монахом и спрашиваю:
- Ну как N.?
Тот только рукой махнул:
- А-а! Он ничего не хочет делать.
- Почему? Он занимается молитвой. Он - делатель безмолвия, делатель молитвы.
- Какая, слушай, молитва?!
Ну, думаю, ладно. Я со стороны, со стороны не разберешься...
По прошествии некоторого времени прихожу - уже этого иеромонаха нет.
- Где же батюшка? Ушел?
- Ушел.
- А почему?
- Я ему сказал: «Пойдем заготавливать дрова», а он отвечает: «Разве я сюда пришел, чтобы дрова заготавливать?» «Дорогой, - говорю, - без дров здесь не проживешь. Так что тогда смотри...» Поговорили мы с ним так, увидели, что нет единомыслия, и он ушел.
Поехал этот иеромонах обратно в Россию. Прошло полгода или год - снова приезжает. Пожил немножко - опять не удержался, уехал. Потом приехал уже в третий (или даже четвертый) раз. Нашлась ему келья: готовая, благоустроенная, с дровами. Он пошел, посидел там, дрова сухие сжег. Началась зима, похолодало, дров нет. И он бросил все и поехал обратно в матушку-Россию. Причина очередного ухода иеромонаха крылась всего лишь в том, что он не дал себе труда заготовить дрова.
Характерно то, что когда однажды мы встретились с ним на квартире у благодетелей, я зашел, посмотрел на него – внешне он как бы занимается молитвой, говорит о молитве, и прочее... Когда присмотрелся к нему, у меня внутри сразу возникло чувство: «Это - не то». Когда начал с ним говорить немножко о том, о другом... хоть я и говорил в спокойной форме, но видно было, что у него пошло внутреннее возбуждение - немирность: «Не будем мы спорить!» Говорю: «Отец, мы не спорим, просто рассуждаем...» Я прекратил разговор и не стал больше с ним общаться - понял, что там дело пахнет «левым» увлечением.
Хотя, если на первый взгляд посмотреть: он молчит, на вопросы отвечает неохотно - как бы есть все признаки делателя безмолвия. Но внутренне видно, что там духовного делания нет, потому что нет плодов благодати Святаго Духа: радости, мира, долготерпения, благости, веры, кротости, воздержания (как об этом говорит Апостол). Есть только какая-то мрачная, исступленная самозамкнутость. Не любовная, не мирная, не кроткая. И она чувствуется. Как мы чувствуем, когда заходим в комнату, какой там запах, так чувствуется, когда общаешься с человеком - какой в нем дух. Жалко мне его было, конечно, но, поскольку наш контакт (взаимопонимания) не состоялся, не стал я с ним больше общаться. Просто жалко его. Я понял, что он попался именно на такое обольщение.
Из этого примера видно, что если у подвизающегося есть плоды благодати Святаго Духа, о которых говорит Апостол - любовь, радость, мир, долготерпение, благость, милосердие, вера, кротость, воздержание (Гал. 5:22, 23) - значит, человек занимается правильным деланием. Если этих плодов не наблюдается, следовательно, человек просто обманут благовидным предлогом - изречением Святых Отцов. Враг всегда так действует - ведь даже Самого Христа он пытался прельстить изречениями Писаний: «Если Ты Сын Божий, бросься вниз, ибо [в Священном Писании] написано: Ангелам Своим заповедает о Тебе, и на руках понесут Тебя, да не преткнешься о камень ногою Твоею» (Мф. 4:5, 6). Вот так же и здесь. Враг нам внушает мысль, что «у Святых Отцов вот написано, вот написано, вот написано, следовательно, нужно так делать». Однако это только обольщение. Фактически получается так: человек имеет какое-то предрасположение, скажем, к той же самой лености, и диавол, желая его на этом уловить, дает ему соответствующие изречения Священного Писания, изречения Святых Отцов, и прикрывает действующую страсть очень благовидно. Читая Священное Писание, человек не все рассуждает, как оно есть; читая Святых Отцов, он не извлекает безпристрастно себе уроков (которые заключены в изречениях), а ищет только того, что защищает, оправдывает его греховную склонность. Таким образом, утверждается в мысли, что он делает правильно. Верит, что этим он спасается. На самом же деле он тайно возделывает, воспитывает страсть, которая его удушает. Удушает потому, что любая страсть является предвкушением геенны, и если человек ее воспитывает, то какая бы она ни была, даже самая сластолюбивая, она его мучает. То, чем человек думает наслаждаться, превращается в его мучителя. Даже тот же самый «покой» (под которым кроется страсть), человека мучает. И так мучает, что доводит до крайности - он готов лезть в петлю. Поэтому и говорится, что «по плодам их узнаете их» (Мф. 7:16).
И совершенно верно, что Божественная горячность не возжигается в сердце, любящем покой. Многие ведь считают, что когда действует благодать, тогда человек погружается как бы в «покой» - в такое как бы «блаженство». Нет, это ложно. Когда приходит благодать, она возводит душу и тело в сильнейшее напряжение. Человек восходит в подвиг. Он должен предстоять пред Богом, как свеча, и гореть внутренним огнем: или покаянным, или смиренным, или любовным. А это требует подвига телесного. Понять это очень важно - благодать дается не для «покоя», а для сугубого подвига (об этом сказано у преподобного Исаака Сирина, преподобного Симеона Нового Богослова и у других Святых Отцов). Вот взять пример из Отечника. Сказано: становился монах лицом на восток и молился всю ночь, пока солнце не припекало его лицо - тогда он приходил в себя. Вот, действовала благодать, возводила его на более высокую ступень, и в каком он был подвиге! Ведь всю ночь возьми простой на ногах. Какие там у него были ноги? Они были отекшие, опухшие, на них были трофические язвы, артриты, варикозное расширение и прочее... Это говорит о том, что она (благодать) не «покой» дает, она дает подвиг. Тем самым человек идет по следам Христовым.
Очень редко сейчас можно встретить истинное безмолвие. Большинство сегодняшних случаев, с которыми приходилось встречаться - просто благовидное обольщение диавола.
Вопрос: Возникает вопрос о внешней суровости. Вы сказали, что если человек внешне нелюдимый, замкнутый, то это признак отрицательный. А ведь нам свойственно представлять, что делатель безмолвия должен быть суровым. Как же так? Как это совместить, как понять?
Ответ: Господь сказал: «Не судите на лица» (Ин. 7:24). Не надо нам глядеть: суровый или ласковый человек, потому что у каждого свое. У каждого свои особенности. Если, может быть, человек адамовым плачем плачет, то ему ноль внимания, кто на него смотрит и что о нем думает - ему не до этого. Он, конечно, будет и мрачный, и суровый, и прочее... Но дух, исходящий от него, если кто, конечно, правильно может воспринимать его, он благой, хотя внешний вид у человека будет самый невзрачный.
Вопрос: А разве не существует такого понятия, как строгость?
Ответ: Правильно, есть еще и строгость. Дело в том, что это тоже зависит от разности человеческого устроения. Потому что есть святые, как старец Силуан - такая любовь, такой мир, смирение и прочее. А новопрославленный святитель Павел Тобольский - о нем сказано, что он был суров к себе и суров к ближним - прославлен как святой. Даже когда он являлся по смерти, он также проявлял такую как бы суровость. Но это не страстная суровость, а результат действия благодати Святаго Духа на определенных условиях через конкретного человека. Потому что у него есть естественные склонности именно к такому выражению. Потому и говорится, что действие Духа разное: Дух один и тот же, а проявляется Он по-разному (1 Кор. 12:4).
Или, например, преподобный Нил Мироточивый - он строго наказывал Феофана. Сурово он подвизался на земле, и, будучи в Царствии Небесном святым, сурово воспитывал и Феофана. Тем не менее, это все - проявление Святаго Духа. Потому что Феофану нужен был как раз такой учитель, такой врач духовный.
Или, как преподобный Иоанн Лествичник говорит, что если ты, допустим, страдаешь чревоугодием, то не ищи себе чудотворца, а ищи такого отца, который был бы постник и упражнял тебя в посте. Так что вот это такая премудрость в образе спасения. Каждому человеку Господь подает то, что нужно для его спасения. У каждого свои болезни и, следовательно, врач должен быть по этой своей специальности. Так и Господь имеет разных врачей и проявляет их по-разному в этой жизни. Потому и говорится, что «не судите» - мы не можем судить.
Вопрос: Вы рассказали о пути ложном. Скажите что-нибудь об истинном делании.
Ответ: Если человек действительно подвизается и ищет внутреннего покоя, то здесь покой достигается следующим образом. Первая стадия - когда человек принимает все, как от руки Божией. Его встречают искушения, телесные болезни, естественные нужды, беды, напасти. Но внутренне человек должен сохранять покой, т.е. принимать приходящее, как от руки Божией. «По грехам моим я еще не того достоин. Благодарю Тебя, Господь мой, и Бог мой, за все, совершившееся надо мной». Если он так воспринимает все, случающееся с ним, тогда он имеет внутренний покой. Но это не то, что его «ничего не волнует», а то, как он реагирует, воспринимая все благодушно. Это благодушие сохраняет его во внутреннем покойном, а лучше сказать, мирном устроении: внешнюю немирность (скорби) он принимает мирно. Если человек в этом будет- упражняться правильно, то со временем он очистится от страстей (которые каждый имеет свои). Господь даст ему после более глубокий внутренний покой. Если человек сохранит эти начатки благодатного покоя, тогда Господь возводит его на высшую степень покоя, которая созиждится в покое благодати Святаго Духа. Как мы читаем у Святых Отцов, что некто стоял на молитве, и бесы приходили, подбрасывали его в воздух, а он не отводил своего ума [от Богосозерцания]. А про другого сказано, что диавол в виде змия грыз ему плоть и выплевывал в лицо, но он не опускал своих рук. Вот высшая степень восхищения ума к Богу; тогда человек, действительно, не реагирует на окружающие его условия, не реагирует даже на сами телесные страдания. Но это уже - дар благодати Святаго Духа.
Начинается приобретение внутреннего покоя с того, что человек благодарит за все то, что имеет. Здесь никакого «покоя» (в буквальном смысле) нет, человек только упокаивается верою: «Господь знает, что мне попускает, что Господь дал, то я должен терпеть», и благодарит. Как говорится у Апостола: «Не заботьтесь ни о чем, но всегда в молитве и прошении с благодарением открывайте свои желания пред Богом, и мир Божий, который превыше всякого ума, соблюдет сердца ваши и помышления ваши во Христе Иисусе» (Флп. 4:6, 7). Если человек имеет такое расположение, то он все внешнее воспринимает мирно: терпит, благодарит, кается, в чем согрешил, и таким образом сохраняет душевный мир. Если он в этом делании будет упражняться правильно, то приобретет более глубокий внутренний покой.
Примером здесь может служить жизнь отца Афанасия (в схиме Алексия) - монаха-подвижника, который жил по соседству с нами. Сначала о. Афанасий жил обычной мирской жизнью: имел жену, детей. Потом со временем ушел в монастырь, потом пришел на Кавказ и начал подвизаться в горах. Жил он невдалеке от нас, и мы были свидетелями его блаженной кончины (он умер, не успев причаститься, но Господь вернул его от врат смертных, сподобил принять Святые Тайны - и душа вновь отошла в вечность).
Отец Афанасий, когда жил в миру, терпел очень много скорбей. Проходила одна скорбь - наступала другая. Будучи на мирской службе (а был он шофером), много приходилось терпеть насмешек и нападок от начальства за то, что он был верующим и ходил в церковь. Потом Господь устроил так, что его перестали терроризировать на работе и даже стали уважать. Пришло другое искушение - восстала жена. Восстала так сильно, что чуть ли ни с ножом на него бросалась. Как он сам рассказывал: «Я понял, что это не она, а бес уже через нее действует, и начал молиться. Бывало так, читаю молитву и так погружаюсь в нее, что жена стоит рядом, кричит, а я не слышу абсолютно ничего. Читаю молитву, и у меня так хорошо, приятно, так мирно на душе... Потом закончил молитву, пришел как бы в себя, смотрю на нее... Она:
- Ты все понял?!
- А?
- А-а-а! Он не слышит! Он уже там - на небесах летает! И снова понеслось».
Он очень мирно, кротко все терпел. Она доходила до истерики, а ему Господь давал милость, что он благодушно все претерпевал. И это продолжалось довольно много лет.
Таковы начатки настоящего, благодатного покоя. Но этот покой приобретается не в покое внешнем: что мы залезли в какую-нибудь трущобу или в затвор, или в пустыню глубокую - и там приобрели покой... Нет, там нам покоя тоже не будет до тех пор, пока мы не искореним свои страсти.
Вопрос: Разве плохо жить тихо, когда «рябь на воде» (то есть суета) успокаивается и можно увидеть, чем же начинена твоя душа? И от этого видения прийти в самопознание и смирение...
Ответ: Господь, глубиною мудрости вся строящий и полезная всем подающий, подаст каждому полезное, только мы этому не верим, и мы свою программу создаем нашего спасения - вот в чем ошибка. Мы не хотим себя предать Богу. Мы не считаем Его за своего Спасителя, а думаем, что если мы сами не будем себя спасать, то и Господь нас не спасет. А Господь спасает, только не так, как мы думаем, а так, как Он знает, т.е. Он нам посылает обстоятельства, случаи нашей жизни, чтобы мы в них поборолись со своими страстями, исполнили какие-либо заповеди, очистились, покаялись и таким бы образом преобразовались в новую тварь. А мы свою программу составили, что «вот там-то я буду спасаться, вот так-то я тоже буду спасаться, я должен жить там и делать то-то. Если у меня так не получается, следовательно, я должен всеми мерами, всеми способами этого добиться». Но Господь видит, что у нас есть какой-то лукавый помысел, по которому это жительство нам будет во вред и погибель. Потому разоряет внешними обстоятельствами или внутренними.
Вопрос: Вы говорили о прикрытой благовидным предлогом страсти лености. А если человек усердно подвизается, однако при этом убегает, как от огня, от любых искушений, то правильно ли его устроение?
Ответ: Если человек не исполняет заповеди: «Всяку радость имейте, братие моя, егда во искушения впадаете различна» 3 (Иак. 1:2), то он - на ошибочном пути.
Вопрос: Как правильно относиться к искушениям: ведь нельзя же «на рожон лезть»?
Ответ: Согласен. Конечно, нельзя. Потому что сказано: «Вся испытующе, доброго держитесь, от всякия вещи злыя отгребайтеся» 4 (1 Фес. 5:21, 22). Мы должны смотреть. Также сказано: «Не даждь во смятение ноги твоея» (Пс. 120:3). То есть, допустим, не пойдем же мы на какую-нибудь гулянку. Лучше уж попьем чай с сухарем, нежели там будем есть торты и прочее – зная, что там обязательно встретят нас искушения.
Обстоятельства, зависящие от нас, мы должны подвергать тщательному рассмотрению и рассуждению. Прежде всего, мы должны молиться: «Господи, вразуми, как мне быть в этом обстоятельстве?» Как вот, например, подошел недавно человек и просится: «Может, Вы меня возьмете в пустыню?» Конечно, серьезный вопрос. «Господи, вразуми, что ему отвечать?» Помолился я так и сердце внутренне склонилось: «этот человек, понятно, ищет жития по Богу, но не в наших условиях - ему не наши условия нужны». Потому что он хоть и молодой, но у него сахарный диабет. Ему два раза в день колется инсулин. А мы уходим в горы и 4-5-6 месяцев зимой никуда не выходим. Что он будет делать? Умирать? И кто будет за него отвечать? Это даже внешние условия. А второе, что я этот вопрос сам не могу решать. Нужно благословение отцов. Ну, и еще прочее.
Так что здесь нужно: 1) молиться (то есть искать воли Божией); 2) рассматривать; 3) рассуждать; 4) и потом уже решать. Это в тех обстоятельствах, которые зависят от нас. То, что нас постигает помимо нашей воли, т.е. мы не можем этому действию сопротивляться - мы воспринимаем, как от руки Божией и терпим так, как этого требуется по заповедям.
Если постигло нас, допустим, какое-то искушение, какая-то напасть, беда, мы, если пребываем в таком, обычном, состоянии, то естественно, пытаемся от нее освободиться. А освободиться мы должны как? Помолившись усердно «Господи, помоги, вразуми!», делаем какую-то попытку освободиться. Если видим, что наше действие, наше предприятие не заканчивается успехом, мы не освобождаемся от этого состояния, а все-таки дальше пребываем в нем, то принимаем это, как волю Божию. И уже ищем не того, чтобы избавиться от него, а того, чтобы благодушно перенести с терпением, смирением и благодарением. Таким образом, пребывая в этих искушениях, бедах, скорбях, мы пребываем в душевном мире, хотя внешне - это не мир, а борьба. А внутренний - мир. Вот такая разница. Когда мы научимся хранить этот внутренний мир, тогда Господь подаст нам благие плоды, какие Он Сам усмотрит.
__________________________________________________________
1 Разницы сейчас усматривается очень мало между теми, кто находится в миру и теми, кто находится в монастыре, поскольку в основном-то сейчас все монашеское насельничество пребывает в монастырях вместе со своим мирским духом прим. автора).
2 Т.е. прельщается (прим. автора).
3 В русском тексте: «С великою радостью принимайте, братия мои, когда впадаете в различные искушения» (прим. ред.).
4Славянский вариант текста; «отгребаться» - избегать, удаляться, удерживаться (прим. ред.).
Случай из жизни преподобного Серафима (Романцова)
Это было где-то в 1967-68 годах. В горах, на главном хребте, городские власти задумали делать обелиск. Во время строительных работ с вертолета заметили монашеские поляны - дым из келий. Снарядили отряд милиции. Монахи через благодетелей были уже оповещены о предстоящем «налете», поэтому многие ушли заблаговременно. Отец N. пришел к о. Серафиму (Романцову) и спрашивает:
- Что благословите делать: уходить или не уходить? Многие ушли, а я что?
- А ты иди и сиди в келии до конца.
N. так и сделал: вернулся в келью и полностью положился на волю Божию и батюшкины молитвы.
И вот что получилось...
Как сам он потом рассказывал: «На второй день после Покрова сижу я в келье и вдруг слышу: "тук-тук-тук". Думаю: "Ага, что-то новое..." Так сердце у меня и екнуло. Монахи творят молитву, а эти стучат. Открыл. Заходит милиция - работники РОВД:
- Предъявите ваши документы!
- Документов у меня нет.
- А-а, нет!.. Тогда пошли с нами.
- Садитесь, покушайте, отдохните.
Пошел за водой, а его уже «ведут» - один впереди, другой сзади.
- Вы арестованы!
При выходе N. взял с собой Запасные Дары с мыслью спрятать где-нибудь по дороге: в келье оставлять опасно, в милиции тоже обыщут, и может быть кощунство. Нужно или спрятать, или потребить. Но как? «Я, - говорит, - недоумевал. Они так близко от меня шли, что никак нельзя было спрятать. Прошли по речке, подошли к озеру. А там уже лодка ждет. Вижу, что на берегу посадят в машину и повезут».
Деваться некуда. Когда лодка отплыла от берега, N. резко поднялся во весь рост, встав одной ногой на один борт лодки, другой - на другой. Поднялся и качает: то в одну сторону, то в другую - милиция не может с места сдвинуться. Достал бутылочку - сосуд со Святыми Дарами - и потребил. Тут милиционер все-таки подскочил к нему и выхватил уже пустой сосудец, думая, что он принял яд.
Когда привезли N. в милицию и начали допрашивать, он не отвечал ни на какие вопросы. Его избили. На второй день опять молчит. Снова избили. На третий день вызвали: «Кто? Что? Откуда?» Еще больше начали угрожать, что будут избивать. Тогда он начал говорить:
- Сегодня я вам скажу. Если вы хотите знать, кто я и откуда, звоните в Москву, в Генштаб. Там есть генерал Е., спросите его, знает ли он Е. В. В.
- Ха-ха-ха!.. с ума сошел!.. ха- ха-ха!.. монах!.. в Генштаб ему звонить!.. Ты что, с ума сошел, что ли?!
- Я вам сказал, а вы - как хотите.
- А ну, говори по делу: кто ты и откуда?
- Я ж вам сказал.
- Ну, монах, ладно! Мы тебе дадим, если ты врешь!..
Позвонили в Генштаб:
- Есть такой генерал Е.?
- Есть.
- Здесь какой-то человек спрашивает, знаете Вы некого Е. В. В.?
- А-а! Конечно, конечно. А где он?
- Да вот, у нас находится в отделении милиции.
- Немедленно его сюда доставить!
…
Они (отцу N.): «А-у! А-у! Слюшай! Слюшай! Что ти с нами сделял? Что ти с нами сделял? Звездочки наши полетели? Как в таком виде мы тебя доставим?» Его избили хорошо, а теперь в таком виде надо доставить в Генштаб. Они перепугались, давай просить прошения. И значит, все - «пластинка» перевернулась на другую сторону. Сразу следствие прекратилось, дело закрылось, милиционеры захотели стать его друзьями. «Только слюшай, только нас не выдавай, а то ж мы пропали, мы погорели!» После этого все следствия на монахов прекратились, и хоть братьев в то время взяли немало, но никого не посадили. Может быть, это повлияло, может быть, еще что-то...
_________________________________
Вот такой случай в свое время мне пришлось услышать от одного брата-монаха. После написания рассказа в черновом варианте я решил сам сходить к отцу N., чтобы убедиться в достоверности услышанного. Пришел, дал ему прочесть, спрашиваю: «Было ли это на самом деле и можно ли это печатать?» - «Да, было. Только имени моего не упоминайте».
Генерал Е. был родной дядя N. - старший брат его отца.